худощавый, чуть скуластый. Попыхивая сигарой, Хеммер перевел взгляд на кольца табачного дыма.
— Когда же вы уезжаете? — спросил он.
— Фургон для мебели заказан на послезавтра, — ответил Бракк. — Я…
Резкий телефонный звонок прервал его.
Профессор снял трубку.
— Хеммер, — коротко отозвался он. — Да, да, слушаю… Что вы сказали? Я буду через десять минут.
Профессор встал с кресла. Поднялся и Бракк.
— Итак, доктор Бракк, — сказал Хеммер и протянул ему руку, — всего вам хорошего. Желаю успеха. Не забудьте навестить вашего старого профессора, когда снова окажетесь в Ганновере. Буду от души рад.
* * *
Бракк возвращался домой уже в сумерках. Город медленно погружался в темноту. Кое-где зажглись первые фонари. Сверкали яркие огни реклам. Бракк был в прекрасном настроении. Новая работа давала возможность заняться фотоэлементами, которые уже давно его интересовали. Ведь то, что ему приходилось делать в институте, соприкасалось с этой областью науки лишь отчасти. Наконец-то он сможет по-настоящему использовать свои знания. А самое главное — там он попытается осуществить свою идею, которая так давно не дает ему покоя.
Бракк поднялся по лестнице, отпер дверь квартиры. Положив в прихожей шляпу и портфель, он тихонько открыл раздвижную дверь, вошел в комнату. Жена сидела у рояля. Она несколько раз взяла один и тот же аккорд, потом нанесла ноты на лист бумаги. Лицо у нее было недовольное. Но вот она повернулась, увидела мужа и вздрогнула.
— Как ты напугал меня, Вернер! Почему ты не позвонил?
— Я не хотел мешать тебе, — сказал он, целуя ее. — Ну, что твоя музыка? Подвигается?
Она вздохнула и показала почти чистый лист нотной бумаги.
— Видишь, вот все, что я сделала. За несколько дней. Мне не нравится ни один звук. Нет цельности. Вот послушай, ты сам увидишь, что это немногого стоит.
Она полистала свои записи, потом заиграла, сильно ударяя по клавишам. В ее игре чувствовалось смятение. Бракк слушал, облокотившись на рояль, а мысли его текли своим путем. Доктор Хегер! Что он за человек? Профессор Хеммер хорошо отзывался о нем. Что ж, посмотрим…
Жена кончила играть. Захлопнула рояль и поднялась с места. Бракк оторвался от своих раздумий.
— Чудесно, — сказал он. — В этом что-то есть. По-моему, прекрасная вещь.
— Перестань, Вернер, прошу тебя, — прервала она мужа. — Что бы я ни сыграла, ты всегда говоришь, что это чудесно! Замечательно! Почему у тебя не хватает мужества сказать мне правду? Неужели ты боишься, что, если ты выскажешься, я обижусь?
— Но, Вера, я действительно так думаю…
— Хорошо, Вернер, оставим это…
После ужина Бракк устроился в кресле, зажег торшер и раскрыл газету. Вера поставила на стол рюмки и бутылку вина.
— Подводная лодка «Гидра» международной исследовательской экспедиции все еще не подает признаков жизни, — прочел он вслух. — Самолеты уже несколько дней ведут поиски.
Бракк положил газету и взглянул на жену.
— Печальные вести, — сказал он, покачав головой. — На борту — двадцать один человек! Просто не понимаю. «Гидра» построена два года назад на советской верфи по заказу нескольких стран, объединившихся для исследования морских глубин. Капитан — норвежец. Команда подобрана из опытнейших людей. Немцев там четверо — два специалиста по глубоководной фауне, машинист-водолаз и судовой врач.
Эта атомная подводная лодка — одно из самых современных судов, предназначенных для исследования глубин. Она оснащена новейшими навигационными приборами и локационной аппаратурой. Способна находиться под водой двадцать суток. Рубка выдвигается на высоту до пяти метров. Если при всплытии «Гидра» упрется в лед, рубка с помощью электрического тока просверлит ледяной панцирь. Обычно толщина полярного льда не превышает трех-четырех метров. Иногда, конечно, льдины громоздятся одна на Другую в таких местах может быть и десять, и сто метров. Но там лодке незачем пытаться всплыть. Ведь толщину льда можно измерить с помощью бортовой аппаратуры. Скорее всего с лодкой произошла серьезная авария. Страшная мысль. Но я все же надеюсь, что им удастся всплыть.
— Это ужасно, — тихо сказала Вера. — Неужели им ничем нельзя помочь?
Бракк пожал плечами и замолчал. Стало слышно тиканье часов.
Вера взяла рюмку, отпила глоток и села на подлокотник кресла Вернера.
— Знаешь, мне жаль уезжать отсюда, — сказала она и положила руку ему на плечо. — Я тут так ко всему привыкла. Сегодня ходила прощаться с Гертой. Она огорчена, что мы уезжаем, собирается еще зайти к нам. Ее муж просил передать тебе привет. Завтра они едут на три недели к Северному морю.
Вера ухватила ниточку, вылезшую из куртки мужа, и стала машинально теребить ее.
— Мебельный фургон будет в среду? — спросила она.
— Да, все улажено. Сегодня я прощался с профессором и коллегами.
— Что говорит Клаус по поводу твоего ухода?
— А что ему говорить? Желает мне всего хорошего — разумеется, вслух, а
Последние комментарии
1 день 4 часов назад
1 день 4 часов назад
1 день 6 часов назад
1 день 17 часов назад
1 день 17 часов назад
1 день 18 часов назад