Самый младший [Галина Владимировна Карпенко] (fb2) читать постранично, страница - 3

оглядываясь, идёт дальше.

К старику подбегает женщина. Шубка на ней расстёгнута. Она, видно, спешила и никак не может отдышаться.

— Вот ты опять сердишься, — говорит она. — Да, да, сердишься, и нечего махать руками. Вот твоя лекция.

Старик молча прячет тетрадку в портфель. Он глядит вслед неудачливому мореходу и, взяв под руку свою спутницу, переходит с ней через дорогу.

Это Гуркин — сосед Тимохиных и Бодровых. Помните? Тот Гуркин, которому почтальон приносит большую почту. У него сегодня лекция, а на лекцию он ходит пешком. Провожает его жена, Татьяна Лукинична.

— Ты знаешь, Танечка, — говорит ей Гуркин, когда они, поддерживая друг друга, осторожно обходят большую лужу, в которой плавает покинутая Алёшей щепка, — в детстве я любил в таких лужах пускать корабли. Это было необычайно увлекательно!

— Смотри под ноги! — перебивает Татьяна Лукинична. — Ты, наверное, промочил ноги.

— Нет, — говорит Гуркин, — нет…

Он хмурит колючие брови и до самого института не произносит больше ни слова.

* * *

Детство… Всё, что было в детстве любимым, вспоминается людьми долго, до самой старости. И так хорошо помнится, как будто это было совсем недавно.

Татьяна Лукинична, наверное, не пускала по лужам корабликов. Она, как многие другие девочки, наверное, играла в куклы.

* * *

Алёша идёт домой не спеша. Спешить ему незачем. Мамы дома нет, и придёт она очень поздно.

По дороге Алёша долго гоняет перед собой жестяную крышку от какой-то банки. Потом смотрит, как шофёр грузовика меняет колесо. Тугая гайка на колесе долго не отвинчивается; шофёр стучит по ней гаечным ключом, гайка соскакивает и, подпрыгивая, катится Алёше под ноги.

Алёша подбирает гайку с земли и рассматривает её.

Усталый шофёр его торопит:

— Давай, парень, давай! Нечего разглядывать!

Алёша обиженно вытирает измазанную грязью ладошку, но не уходит. Он не уходит до тех пор, пока новое колесо не укреплено на своём месте. И только тогда, когда грузовик скрывается за поворотом, Алёша идёт дальше.

Соседи Тимохины

Дома были только тётя Маша Тимохина и её дочь Настенька. Настенька мыла пол и велела Алёше получше вытирать ноги.

— В комнату не ходи, у вас ещё пол мокрый, — говорит она.

И Алёша идёт на кухню.

— Чего тебе налить, сынок? — спрашивает тётя Маша. — У вас лапша, а у нас горох.

— Лапши, — отвечает Алёша, хотя ему очень хочется гороху. Но что поделаешь, если мама обижается, когда он не ест того, что она готовит.

«Я стараюсь только для тебя, — говорит мама. — И потом, Алёшенька, ты уже должен понимать, что сейчас трудно, а Тимохиных самих много».

Тётя Маша загремела кастрюлями, достала тарелку и налила лапши.

— Ешь, — сказала она, — и хлеб прикусывай.

Алёша ел, прикусывая хлеб, и вдыхал очень вкусный гороховый запах.

Когда Алёша справился с лапшой, тётя Маша спросила:

— Теперь, может, горошку налить?

И Алёша съел целую тарелку гороху.

— Тебя наш Макарка видал? — спросила Настенька.

— Видал, — ответил Алёша.

— Домывай, домывай! — вмешалась в разговор тётя Маша. — Домывай и собирайся, время-то второй час.

Настенька окунула тряпку в ведро и замолчала.

Алёша понял, что Настенька, наверное, хотела рассказать про какой-то секрет. И стал к ней приставать:

— Ну, скажи: чего, чего?

— «Чего, чего»! Села баба на чело и поехала! — запела Настенька.

Так Алёша ничего и не узнал. А Настя домыла пол, переодела платье, расчесала свои кудряшки и ушла в больницу на ночное дежурство.

* * *

У Тимохиных только Макар учится в школе, остальные все работают, Степан Егорович работает на заводе. Вместе с ним работает Генка. Генка скоро пойдёт в армию, ему уже восемнадцать лет. А его брата Мишу в армию не берут, потому что у него слабое зрение. Он носит очки. А ему тоже восемнадцать.

Работает Миша киномехаником. Это очень хорошая работа — целый день смотрит кино. Иногда он приносит на всех один пропуск, и ребята Тимохины, прихватив с собой Алёшу, идут в кино на два сеанса сразу.

Миша работает и учится. Сосед Анатолий Павлович Гуркин всё ему объясняет и для трудных чертежей даёт свою готовальню. А недавно Миша купил себе тоже настоящую большую готовальню. Тётя Маша его похвалила.

— Давно бы так, раз для учения надо, — сказала она. — А уж потом можно и форс наводить.

Форс наводить Миша не любит, не то что Настенька или Генка. Настенька иной раз вертится перед зеркалом до последней минуточки и бежит на работу, не успев поесть. И Генка такой. Алёша сам сколько раз слышал, как он тётю Машу просит:

— Мам, купи рубашку в клеточку. В полоску кто теперь носит? Никто. Я видел в магазине: в клеточку — серенькие с зелёным, красивые. Купишь?

Тётя Маша пойдёт, купит ему рубашку в клеточку, а он-то рад, он-то рад, как маленький.

Настя увидит новую рубашку, надуется:

— Опять