Дикая Бара [Божена Немцова] (fb2) читать постранично, страница - 5

их толченым кирпичом или известью — у нее всегда было много такого, из чего можно было приготовить настоящую еду, а все приготовленное съедалось.

Баре очень нравилось в этом доме, но всего милее была Элшка, и нередко Баре казалось, что она любит подружку больше отца. Пусть бы Элшка даже в лачуге жила, Бара все равно с удовольствием бы к ней ходила. Элшка никогда над Барой не смеялась, если было что-нибудь вкусное, делилась с нею и часто, обхватив шею Бары, говорила ей:

— Бара, я тебя очень люблю!

«Она меня очень любит, такая красивая, племянница священника, ей все говорят «вы», а надо мною смеются», — думала в таких случаях про себя Бара и в ответ на ласку Элшки мысленно обнимала ее и целовала, но сделать это открыто стеснялась, хотя рада была бы не таить своих горячих чувств к ней.

Когда они бегали по лугу и у Элшки расплеталась коса, Бара просила:

— Давайте, Элшка, я заплету ее, у вас волосы мягкие, как лен, и я люблю их заплетать.

Девочка охотно позволяла, Бара с удовольствием перебирала мягкие волосы, любовалась их красотою, а после того как заплетала их, перебрасывала свою толстую косу на грудь, сравнивала с Элшкиной и говорила:

— Вот какая разница!

Да, волосы Элшки рядом с волосами Бары были все равно, что золото рядом с каленой сталью. Элшке же, наоборот, ее волосы не нравились, и она хотела, чтобы они были такие же черные, как у Бары.

Элшка иногда забегала к Баре, и, если обе были уверены, что их никто не видит, шли купаться. Элшка была робкой, и, как ни уверяла Бара, что ничего с нею не случится, что она будет Элшку держать и научит плавать, та не заходила в воду глубже, чем по колено. После купания Бара с удовольствием обтирала ей ноги своим грубым фартуком, а потом стиснув сильными руками маленькие белые ножки, целовала их и говорила со смехом:

— Боже, какие ножки! Мягонькие, маленькие! Во что бы они превратились, доведись вам ходить босиком! Вот, глядите! — добавляла она, сравнивая свою загорелую, исцарапанную, всю в мозолях ногу с белой ножкой Элшки.

— И тебе не больно? — спрашивала Элшка у Бары, с сочувствием дотрагиваясь до грубой кожи ее ступни.

— Пока кожа не стала твердой, как подметка, ногам было больно, а теперь я даже огонь не чувствую, если наступлю на него, — почти с гордостью ответила Бара, а Элшка этому очень удивилась.

Так мило развлекались эти девочки. Часто к ним присоединялся Йозефек. Когда они готовили, он должен был приносить все, что было нужно, тереть на терке, нарезать. Когда играли в волка, он был овцой, когда «торговали» — возил горшки. На это он не обижался и очень любил с девочками играть.

Минуло детям двенадцать лет и настал конец их детским радостям. Йозефека служка отправил в город учиться, хотел, чтобы тот стал священником. Элшку панна Пепинка отослала в Прагу к богатой тетке, чтобы девочка там научилась хорошим манерам, а тетка не забывала о деревенских родственниках. Бара осталась с отцом и Лишаем.

II

 Жизнь в деревне течет медленно, как ручей через луг, без шума и суеты. Прошло три года с тех пор, как Элшка уехала в Прагу. Вначале ни панна Пепинка, ни пан священник не могли к этому привыкнуть, очень уж им было без нее тоскливо. Однако когда служка спросил, зачем же в таком случае они отпустили ее из дому, панна Пепинка очень мудро ответила:

— Дорогой Влчек, человек должен жить не только сегодняшним днем, надо думать и о будущем. Мы... ну, мы, уж так и быть, даст бог, свой век как-нибудь дотянем, а Элшка молодая, о ней подумать надо. Отложить для нее денег, видит бог, не из чего. Несколько перин да обстановка — вот и все, что ей когда-нибудь достанется после нас, а этого мало. В мире же все решают они (тут Пепинка одну руку повернула ладонью вверх и пальцами другой стала вроде бы считать деньги), а их у пражской тетки куры не клюют.

Пражская тетка болела уже много лет. С той поры как у нее умер муж, она все время писала родственникам, что живет только на лекарствах и, если бы врач так хорошо не знал ее организм, она давно бы уже лежала в сырой земле. Но Элшка неожиданно написала, что у тети другой врач и он рекомендовал ей ежедневно купаться в холодной воде, много ходить, хорошо питаться, сказав, что тогда она сразу же выздоровеет. Тетя послушалась его и теперь здорова, как рысь.

— Гм, такие значит новости... Ну, коль так, стало быть Элшка тут же может уезжать домой.

Все вышло так, как хотела Пепинка. В тот же день конюху пришлось выкатить из сарая коляску и отвезти ее к колеснику, а панна Пепинка, решив ехать за Элшкой сама, вынесла из чулана шляпу, чтобы посмотреть, в каком она состоянии. Да, у панны Пепинки была шляпа, десять лет назад она получила ее в подарок от тети, когда была в Праге. В деревне Пепинку в шляпе никто не видел, но когда она выезжала с братом на храмовый праздник^[7] в город, что был неподалеку, помолиться в соборе, то надевала ее, а уж в Прагу должна была взять, чтобы, как она говорила, платком не срамить тетку.

На следующий