Мирка [Вера Адлова] (fb2) читать постранично, страница - 3

меня до семи не будет, то поставь картошку, но хорошенько вымой ее, не как в прошлый раз.

— В прошлый раз ее мыл Зденек. У него голова забита электричеством, наведением дома порядка и…

— Ты поняла? — спросила мама выразительно.

«Еще бы не понять. Зденек где-то гоняет на байдарке — он возомнил себя чемпионом, — а у меня на шее все хозяйство да еще братец. Впервые прихожу домой из типографии. Тут бы все и рассказать, да у нас гости и все летит в трубу. А если бы я привела подругу и сказала: «Мама, мне нужно идти с Марцелой, сделай за меня русский, а если я до семи не приду, принимайся за физику, но не кое-как, понятно?» Тут бы уж я наслушалась! «Иди с Пепичком гулять, пусть ребенок подышит». С таким-то мальчишкой! Уж лучше паркет драить, чем два часа пасти этого непоседу».

— Чего тебе? — нелюбезно отозвалась Мирка. Она так разозлилась, что не слышала вопроса Михала.

— Может, пойдем прогуляемся? Я до двух работаю. Что, если мы в три встретимся? Или в четыре. Ребята все еще собираются там, у ограды?

— Я не знаю, разрешит ли мне мама.

«Ясное дело, Мак хочет пошататься по Праге и посмотреть на ребят. Это, конечно, здорово, что он их не забыл».

— Ну хорошо, Мирка, иди, но чтоб к семи ты была дома.

— Знаешь, мне так хочется снова пойти на реку, как маленькому. Три года, почти четыре, я не видел реки, да какой там реки — даже ручья, ну просто ничего!.. Так договорились?

Мирка кивнула. Если бы ее кто-нибудь спросил, рада ли она, она, наверное, не смогла бы ответить.

«Четыре года — это такой большой срок, и те письма на рождество и ко дню рождения ничего не меняют. Семнадцатилетний человек — это уже взрослый мужчина или он все еще мальчишка? Мачек, наш балбес «с приветом». Она рассмеялась.

Пани Бартова, прощаясь, погладила ее по голове. Михал стукнул Мирку по спине, будто мальчишку, а мама поцеловала, уже с лестницы крича:

— Вымой посуду, только как следует!

Поскольку Веселые жили в панельном доме, весь дом слышал, что Мирка должна вымыть посуду, и как следует, а она слышала, как гости спускаются по крутой лестнице, как грохнули двери в подъезде, а если бы она выглянула в окно, то увидела бы, как они садятся в трамвай.

Но Мирка злилась, все в ней протестовало.

МИРКА ЛЕЖАЛА НА ТАХТЕ

Мирка лежала на тахте; она видела верхушки деревьев на склоне Хухельского холма, большой кусок неба и сигнальные огни самолетов. Она могла представить себе, что она в горах или даже у моря. Мирка любила мечтать. Ее рассказы нравились Пепику гораздо больше, чем сказки, которые им читали в детском саду. Только мама не должна была их слышать. Она считала, что «бедный ребенок от Миркиных выдумок может заболеть» и что ей абсолютно ясно, почему ее «бедный ребенок» всю ночь не мог уснуть, кричал и метался. Мирке это тоже было абсолютно ясно: ведь если бы кто-нибудь из взрослых поглотил столько черешни, мороженого и шоколада, как Пепичек, которого она взяла к подруге на день рождения, так его бы на «скорой помощи» отвезли в больницу, если бы он к тому времени не лопнул.

Мирка смотрела на деревья, которые сначала стали серыми, потом красными. Она размышляла, что надеть завтра, когда она поедет с Михалом в центр; как это печально, что у Мака нет больше папы, как печально и непонятно…

Она посмотрела на двери спальни — они были закрыты, и поэтому Мирка решила зажечь настольную лампочку и открыть книгу.

Родители в спальне говорили и говорили. И охота им! Голос отца рокотал как трактор, мамин как-то легко подпрыгивал, словно кто-то в сандалиях шлепал по лестнице и позванивал в такт ключами…

И вдруг уже перестали доноситься звуки тарахтящего трактора, и никто не бежал в сандалиях по лестнице, а в комнату начал вливаться удивительно тихий и непрерывный шум, словно вода, но несколько иначе, потому что вода пахнет водой, тиной и тростником, а от этого шума пахло керосином, нагретой бумагой…

«Что же это такое? Ну конечно же, это ротационная машина! Наша ротационная машина!»

И вот Мирка стоит в цехе перед длинной шумящей ротационной машиной. О Господи, сколько колец и валиков! Все они вращаются и крутятся. Мирке становится смешно. Надо же, ротационная машина работает только для нее. В цехе нет никого — ни механиков, ни комплектовщиц. Только она смотрит и улыбается. Почему эта машина ничего не печатает? Может быть, в нее забыли вставить рулон бумаги? Все крутится только для нее, чтобы она видела, как…

«Посмотри, Мирка, какой он смешной!»

«Яна! Откуда здесь взялась соседская Янка? Господи, оказывается, она здесь не одна. Вон там стоит старая управляющая, а там продавщица из полуфабрикатов, молочница и тетушка Фаня… Как они сюда попали?»

«Что смешно, Яна?»

«Ах да, Пивонька. Наш мастер Пивонька! Господи, спаси и помилуй, с ним ничего не случится? Что он делает там, наверху, с бачком краски на машине? О! Этого и следовало ожидать… он между валиками».

«Люди, остановите машину! Пивонька провалился между валиками! Яна, Яна, позови