Топаз бурей ворвалась в кабинет секретариата.
— О Боже! — завопила она. — О мой Боже! Я добилась! Я добилась! Не могу поверить! Ровена, ты просто гений! Я твоя вечная должница. Ну просто нет слов.
Она шлепнулась в выцветшее бархатное кресло, откинув с лица прядь локонов, таких пламенно-рыжих, что порой они казались красными.
Ровена повернулась к ней от компьютера и вздохнула. Она с утра составляла изящное письмо-приглашение Гарри Линикеру — приехать в Оксфорд и выступить с речью, и вот, когда она подошла к весьма важному абзацу, врывается эта сумасшедшая.
— О чем ты?
— «Таймс»! «Таймс»! Там прочитали, им понравилось, они просят восемьсот слов о студенческих стипендиях! Меня опубликуют в национальной газете! О дорогая, я просто не знаю, как тебя благодарить! — выпалила Топаз.
— Здорово, действительно здорово. Я рада, — сказала Ровена. — Ты прекрасная журналистка, и газете просто повезло, что ты будешь с ней сотрудничать.
— Но все же это ты, ты. Без тебя ничего такого не вышло бы.
— Чепуха. Мой отец всего-навсего проследил, чтобы твоя статья легла на стол нужному человеку. Стивенс никогда бы не принял ее, если бы она ему не понравилась, — твердо заявила Ровена.
Девушки с любовью смотрели друг на друга.
— Талант — единственное, что принимается в расчет, — добавила Ровена.
— В таком случае у тебя-то всегда все будет о'кей, — засмеялась Топаз.
Они являли собой поразительную парочку. Всем на удивление. Такие разные, что окружающие никак не могли взять в толк, с чего бы им дружить: Топаз Росси — воплощение жизненной энергии, дерзкая, громогласная и к тому же самая красивая американка в Оксфорде; Ровена Гордон — тонкая, гибкая блондинка, холодная, с твердым характером, до мозга костей дочь джентльмена.
А все началось с того, что Топаз брала интервью у Ровены для университетской газеты «Червелл». Было это на втором курсе колледжа, после того как Ровена с ее изысканными манерами победила с большим отрывом на выборах в студенческий комитет. Росси, готовясь к интервью, почти возненавидела свою героиню: Ровена Гордон — еще одна высокомерная британская аристократка, балующаяся студенческой политикой перед тем, как заключить выгодный брак и осесть в каком-нибудь замке. Топаз — истая американка — презирала таких девиц, ее идеалом была женщина, боровшаяся за право трудиться, зарабатывать на жизнь, чтобы быть независимой.
Первая встреча с Ровеной лишь укрепила Топаз в ее неприятии. Стоит посмотреть, как эта Гордон одета! Костюм от Армани стоил столько, сколько Топаз имела в год. Длинные, безупречно подстриженные волосы, изысканная косметика, дивный аромат духов, изящные золотые украшения…
— Как ты считаешь, почему ты выиграла? — равнодушно задала свой первый вопрос Топаз.
Ровена холодно посмотрела на нее. Проклятые американки! Посмотрите-ка на эту девицу! Из откровенного декольте нагло торчат груди, ноги длиной чуть ли не в милю, все на виду — замшевая мини-юбка дюйма три длиной. А волосы! Грива рыжих взлохмаченных кудрей закрывает полспины. Расхаживает здесь как хозяйка. Ясно, каким образом она стала штатным сотрудником студенческой газеты меньше чем за семестр.
— Потому что очень упорно работала весь семестр, часто выступала на собраниях, собрала больше всех денег от спонсоров, — коротко ответила Ровена. — Можно подумать, ты сама это не знаешь, иначе почему тебе поручили писать про меня статью?
— Потому что я лучшая журналистка в газете! — выпалила Топаз.
Секунду они не отрываясь смотрели друг на друга, а потом Топаз примирительно улыбнулась и протянула руку.
К концу дня они заключили союз.
В следующие две недели Ровена и Топаз стали близкими подругами, удивив всех знакомых. Но по своей природе они оказались похожими гораздо больше, чем могли заметить окружающие. Обе уже совершили свою самую большую ошибку в глазах родителей, явившись на свет девочками.
Эрширские Гордоны вели свою непрерывную линию от шотландских фермеров уже больше тысячи лег. Акры земли и герб спокойно передавались от отца к сыну в течение нескольких поколений. Потом произошел сбой. Чарльз Гордон, отец Ровены, никак не мог заполучить сына. У жены было три выкидыша, после которых, вопреки предсказаниям докторов, была зачата Ровена. Когда Мэри Гордон после стольких неудач наконец разрешалась от бремени в лондонской больнице, ее гордый муж в соседней комнате повторял имена — Ричард, Генри, Дуглас, Вильям, Якоб. В три ночи к нему вошла сияющая медсестра.
— С ним все в порядке? — взволнованно спросил Чарльз.
— Она в порядке, сэр, — улыбнулась девушка. — У вас прелестная дочь.
Джино Росси мог бы посочувствовать Чарльзу Гордону, хотя у него-то было три отличных сына. Все соседи завидовали, но он хотел еще одного. Жена устала от бесконечных родов, и
Последние комментарии
19 часов 53 минут назад
20 часов 28 минут назад
21 часов 21 минут назад
21 часов 26 минут назад
21 часов 37 минут назад
21 часов 51 минут назад