Чужие крылья – 2 [Роман Александрович Юров] (fb2) читать постранично, страница - 96

подбитый Юнкерс, увидев врага обрадовался:

— Не уйдешь, сука. Колька выходи вперед! Вон Юнкерс, бей его. Ближе, ближе подходи.

Юнкерс снова ушел от атаки, уйдя в вираж. Як ведомого проскочил вперед.

— Уходи вверх, вверх уходи, — закричал Виктор, — сверху бей и снова уходи. Давай за мной, я имитирую, ты бей!

Юнкерс крутился с отчаянностью обреченного и имением опытного аса. Они снова и снова атаковали его то вместе, то поодиночке, а он умудрялся уворачиваться и все тянул к виднеющимся уже неподалеку Миусским вершинам. Наконец, после очередной Колькиной атаки, мотор вражеского самолета остановился, Юнкерс снизился и запрыгал на неровностях заросшего бурьяном поля.

— Колька, врежь еще разок. Может он симулирует…

Но ведомый лишь разводил руками в кабине. Боеприпасы кончились не только у Виктора.

— Поздравляю с победой! Пойдем домой….

Только сейчас Виктор вдруг понял, что жутко устал. Что лицо заливает пот, в глазах пляшут черные мухи, а гимнастерка под регланом мокрая, хоть выжимай. Он направил истребитель вверх, немного радуясь, что все кончилось и он по-прежнему жив. Перебивая эту радость, черной занозой в душе сидело зрелище сгоревшего парашюта одного его пилота и судьба другого, расстреливаемого Юнкерсом.

Мотор кашлянул раз, другой и вдруг замолчал. Виктор остолбенел, на спине выступила очередная порция пота, но тренированное тело уже жило собственной жизнью: выключая зажигание, подыскивая подходящую площадку, выпуская шасси. Наступила непривычная, пугающая тишина. Земля оказалась на редкость неприветливой, самолет отчаянно закозлил подпрыгивая, но, в конце концов, замер. Вверху, в десятке метров промчался Як ведомого и Виктор даже успел рассмотреть его перепуганные глаза.

— Колька, давай домой, — он бросил взгляд на карту, глянул на упершиеся в «0» стрелки обоих топливомеров. — У меня бензин вышел. Курс семьдесят, примерно тридцать километров.

Ведомый качнул крыльями и улетел на восток, Виктор остался один. Сперва он вылез было наружу, осмотрел повреждения, но весенний ветер оказался на редкость сильным и холодным. Нога все еще слабо кровоточила, хотя внешне ранение казалось россыпью очень глубоких царапин. Идти в деревню за помощью не было сил и он, наскоро перебинтовавшись, забрался в кабину, и задремал, резонно полагая, что подмога скоро подоспеет сама.

— Летчик, летчик, ты живой? — ручка управления ударила по ногам, и Виктор вскинулся, приложившись головой о плексиглас фонаря.

— Живой! — трясущий элерон красноармеец, смугловатый, с густыми обвислыми усами и медалью «За оборону Сталинграда», широко осклабился. В десятке метров от самолета стояла полуторка, в кузове сидело еще четверо бойцов и таращились на русалку. Вырезанный из фольги лифчик перед вылетом был снят, и она предстала во всей красе.

— Старшина Попов, — он козырнул Виктору, — помощь требуется?

— Лейтенант Саблин, — Виктор выбрался из кабины. — Там, километрах в пяти восточней, Юнкерс подбитый. Туда бы съездить, а то вдруг немец удрать успел.

— Так уже, — Попов осклабился еще сильнее и махнул рукой. Сидящие в кузове подняли с пола и вытолкнули вниз высокого, атлетического вида человека, в немецкой летной форме. Летчик был основательно избит, сплевывал кровью, но смотрел зло и нагло.

— Эк вы его.

— Хотел в степи спрятаться, — скривился старшина, — как догнали, отстреливаться пытался, а потом драться кидался. Пархоменко вон в глаз засветил.

Один из бойцов щеголял здоровенным фингалом.

— А второй где?

— Второй в кабине остался, убитый. Полголовы оторвало. А этот в степь убежал. Ну мы то на машине, быстро нагнали. — Попов достал из кармана шинели серую книжицу с нарисованной эмблемой «Люфтваффе», открыл. — По немецки понимаешь? — Он всмотрелся в чужие буквы, — Эк понаписали-то, хрен разберешь. Какой-то Ридел наверное.

— Стрелка я хлопнул, — Виктор зло ощерился, — крутился сука, как балерина. — Он достал папиросы, протянул пачку старшине. Подошедшие бойцы мигом ее ополовинили. — А потом бензин кончился, покойничек успел баки продырявить. Кстати, а чего вы немца так ободрали? Где его пистолет, парашют, часы?

— Так это наш пленный, — лицо старшины было как у каменного истукана, — что хотим, то и делаем…

— А сбивал его я, — Виктор от трофеев отказываться не собирался. — Себе можете барахло стрелка забрать.

Попов поджал губы, и скоро на крыле Яка лежали аккуратно сложенные вещи немецкого летчика. Увидев часы, Виктор решил, что этим трофеем он делиться ни с кем не будет. Взял немецкий пистолет, передернул затвор и в траву упал маленький желтый патрон.

— Хитро он отстреливался, — усмехнулся Саблин

— Пальнул пару раз, — в свою очередь улыбнулся Попов, — мы очередь над головой дали, так он сразу руки задрал. А Пархоменко с него крест снял, тот в драку и кинулся.

— Куда вы его сейчас? В расход?

— Да в штаб отвезем, — вздохнул старшина. — Только расписочку напишите, что вещи пленного забрали.

Немец вдруг