Алрой [Бенджамин Дизраэли] (fb2) читать постранично, страница - 78

своими поступками. И негодяй употребил во зло дьявольский дар и погубил принцессу.

«Так написано?» — спросил осужденный.

«Да, так написано!» — воскликнул судья и торжествующе поднял над головой развернутый свиток с печатью принцессы.

«Это подделка!»

Как ужаленный вскочил со своего трона царь Хорезма. Ринулся по ступенькам вниз, едва не споткнулся. Лицо горело гневом и было красно, как огненно-рыжая борода его. Смелейшие из смелых пытались удержать владыку за полы шелковой порфиры.

«Убить, прикончить на месте этого пса!» — бормотал Альп Арслан.

«Принцесса здесь», — сказал главный судья, — «она готова подтвердить свое свидетельство о колдовском чудодействе, от цепей которого она освобождена милостью Аллаха.»

Алрой встрепенулся.

«Подойди, высокородная принцесса», — промолвил главный судья, — «если прочитанное мною свидетельство истинно, соблаговоли в знак признания сего поднять свою царственную руку, коей ты поставила на пергаменте печать.»

Евнухи, стоявшие кругом у подножия трона, расступились, и толпа увидела женскую фигуру, закутанную от макушки до пят в непроницаемую для глаза вуаль. На мгновение показалась рука, поднялась вверх и исчезла. Евнухи вновь сомкнули круг.

«Царь, я готов принять муки», — произнес Алрой. Голова опущена, голос глух, горе сдавило горло. Казалось, решимость вот-вот покинет его.

«Приготовить шесты!» — самолично скомандовал Альп Арслан.

Толпа невольно содрогнулась.

К Алрою подошел чернокожий раб, протянул ему свиток. Алрой узнал нубийца, принадлежащего Хонайну. Приговоренный развернул и стал читать грамоту — последнее рукопожатие надежды. Пронзительно кричало перо Хонайна: «В силе остается все предложенное тебе, лишь одумайся, Алрой! Смерть мученика не превратит в истину его заблуждение. Положи немедленно свиток за пазуху, и это будет знаком спасения. Но если ты неумолим, порви свиток и отречешься от жизни!» Давид Алрой с великим рвением разорвал пергамент на тысячу кусков и отшвырнул прочь горсть обрывков. Ветер подхватил их, разнес над площадью, и жители Багдада ловили в воздухе последние вещественные памятки об уходящем иудейском царе.

Чернокожие рабы приготовили орудия пыток и казни.

«Упорство этого еврея сводит меня с ума. Хочу успеть поговорить с ним», — сказал хорезмский монарх своим придворным. Благоразумнейшие из благоразумных хотели удержать царя от затеи, но ярость в глазах жестокого владыки заставила их отступить.

Прогремели трубы, глашатай призвал к тишине, заговорил Альп Арслан.

«Эй, пес! Спрошу и ответь. Хорошо ли видны тебе эти шесты? Знаешь ли, что Эблис уготовил тебе в геенне ада? Мыслимо ли иудею корону примерять? Неужто жизнь не сладка? Что лучше — лекеем жить иль на колу умереть?»

«Великодушный Альп Арслан! Пытки мало добавят мук терзаемому мыслью о проигрыше тебе. Иди до конца, толпа не любит, когда жертву щадят.»

«Бородой клянусь, он глумится надо мной! Эй, уберите руки от порфиры! Я буду говорить с ним! Вы зорки, как сокол с колпаком на голове. Ведь он колдун! Он знает заклинания, от нас он улетит на небо иль провалится сквозь землю. Он посрамит и нас, и пытки, что уготованы ему.» Монарх направился к Алрою, за ним хвостом последовали муллы, судьи, сановники.

«Наглый колдун! Пес незаконнорожденный, сын матери безродной! Невозмутимостью злобишь меня! В небо улетишь, в землю зароешься? Так или нет? Говори, Эблиса отродье!» Альп Арслан задыхался от ярости, топотал ногами, рвал рыжую бороду.

«Царь, ты проницательней твоих советников. Я насмехаюсь над ними и над тобой. Я презираю пытки, муки, кары. Я не улечу на небо и не уйду под землю. Не Эблис мой хозяин, Бог мне господин! Доволен ли ответами, царь?»

«Бородой клянусь, вполне!» — выкрикнул Альп Арслан. Царь Хорезма слыл лучшим в Азии рубакой. Он выхватил из ножен саблю и молниеносным ударом обезглавил иудея. Голова Давида Алроя глухо ударилась о помост, и мертвые уста смеялись победителю в лицо.