Золотой тюльпан. Книга 1 [Розалинда Лейкер] (fb2) читать постранично, страница - 3

бы ни начинал разговаривать Хендрик с детьми, он обязательно садился на любимого конька и рассказывал истории из жизни великих скульпторов и живописцев, часто приукрашивая их своей фантазией. Имена Микеланджело, Тициана, Рафаэля и Ботичелли были знакомы Франческе так же хорошо, как и имя Святого Николаса, приносившего детям подарки к шестому декабря.

И все же слезы лились ручьем:

— Тетя Янетье будет так далеко.

— Частица ее сердца навсегда останется в Голландии, с нами. Никто не сможет забыть свой дом и тех, кто там остался, детка. Когда ты подрастешь, то сможешь навестить тетю Янетье и увидеть Флоренцию во всем ее великолепии.

— Правда?

Хендрик почувствовал в голосе дочери надежду и чуть отодвинул ее, чтобы заглянуть в залитое слезами детское личико.

— Ну, конечно! — Хендрик достал из кармана чистую тряпку и вытер Франческе глаза. — А теперь, маленькая сводня, ты посидишь еще чуть-чуть или на сегодня хватит?

— Я посижу, папа.

Хендрик продолжил работу, а Франческа стала размышлять, что принесет ей замужество тети Янетье.

Анна и Янетье родились в Амстердаме, в доме своих родителей. Дедушка Вельдхейс рано остался вдовцом и умер вскоре после свадьбы Хендрика и Анны. Янетье осталась в родительском доме. Она никогда не жаловалась на одиночество, хотя всегда с радостью присоединялась к семье Виссеров и приглашала их к себе. У Янетье было много друзей, она занималась благотворительностью и была регентшей приюта для девочек-сирот. Эта должность считалась очень почетной, и на нее назначались только женщины с безупречной репутацией и исключительным трудолюбием. Вместе с сестрой Анна часто навещала сирот. После этих визитов она всегда сожалела о том, что у Янетье не было своих детей, ведь она так любила малышей. Что ж, когда тетя Янетье выйдет замуж, у нее появятся дети. Франческа изо всех сил старалась думать о счастье тети, но ее сердце разрывалось от горя.

Хендрик, видя, что лицо дочери не утратило горестного выражения, прервал работу и задумался, как отвлечь Франческу от мрачных мыслей.

— Ты не хочешь со мной прогуляться? — спросил он.

Теперь спешить было некуда, ведь пока картина высохнет, пройдет немало времени, так как краски накладывались слоями и в определенной последовательности.

Франческа радостно кивнула головой, но так и не изменила позы, чтобы не рассердить отца. Прогулки с Хендриком были всегда такими интересными!

— А куда мы пойдем?

— Пойдем, навестим мастера Рембрандта. У меня есть новая книга о Караваджо, которую он очень хотел почитать.

Франческа много слышала об итальянском художнике Караваджо, который был новатором в искусстве светотени, полностью менявшем, весь настрой картины. Хендрик тоже придерживался этой тенденции, как и сам мастер Рембрандт. Отец не раз повторял, что живопись Рембрандта была самой одухотворенной, и в этом он не имел себе равных. Хендрик полностью поддерживал мастера Рембрандта, считавшего вершиной искусства исторические полотна и картины на библейско-мифологические сюжеты. Однако теперь вкусы людей несколько изменились.

Услышав звонок, извещавший о том, что обед уже подан, Франческа радостно вскочила с места и побежала в столовую. Ей не терпелось встретиться с тетей Янетье. К своему разочарованию, она застала в столовой только мать, усаживавшую за стол сестер. Прибора для тети Янетье не было.

— А где же тетя Янетье? — He удержалась от вопроса Франческа. — Я думала, что она сегодня обедает с нами.

Анна таинственно улыбнулась одними уголками губ:

— Я тоже так думала, но этот молодец, синьор Джованни де Леоне, пригласил ее на прогулку. Янетье собиралась показать ему Вестеркерк, городскую ратушу и другие достопримечательности Амстердама.

— Но нельзя же все посмотреть за один день!

— Я и не думаю, что они планируют увидеть все сразу. Наверное, они проведут всю неделю вместе, а потом синьор де Леоне уедет во Флоренцию. Ну, а теперь садись за стол, все уже готово, и отец ждет только тебя, чтобы прочесть молитву.

Франческа была явно озадачена таким стремительным развитием событий. Она молча стала за своим стулом рядом со старенькой Марией, лицо которой было испещрено множеством морщинок. Слева от Франчески был стул проказницы Сибиллы, а напротив сидели всегда тихая и замкнутая светловолосая Алетта и добродушная Грета. В семье Виссеров было принято, чтобы прислуга садилась за стол вместе со всеми, за исключением особо торжественных случаев. В конце стола, напротив Хендрика, было место Анны. С удивительно тонкой талией и высоким бюстом, Анна была очень красива. Она смотрела на мужа, который встряхнул гривой рыжих волос и стал ровным и глубоким голосом читать молитву:

— Благослави хлеб наш насущный, Господи, и нас, верных рабов твоих.

Раздался звук пододвигаемых к столу стульев, и все уселись за трапезу, состоявшую из жареной сельди, салата, овощей и хрустящего белого хлеба. Франческа ела с аппетитом, но ее мысли витали