Клады Отечественной войны [Александр Григорьевич Косарев] (fb2) читать постранично, страница - 3

монастырь

Кроме московских монастырей французами были ограблены и те монастыри, что находились на пути от Смоленска до Москвы: Троицкий монастырь, Воскресенский, Аркадьевский, Саввино-Сторожевский и Свято-Предтечев мужской монастырь. Сколько всего там было захвачено, не перечесть, известно только, что в Свято-Предтечевом монастыре французы взяли золота и серебра на сумму 40 000 рублей.

Для справки и более точной ориентировки во времени и пространстве, я дам вам масштаб цен тех времён на драгоценные металлы. Так, в 1812 году фунт золота (430 г) стоил 184 руб., а фунт серебра — 18 руб., корова же стоила не более 55 коп.

Кроме того, надо иметь в виду, что в самой столице стояло 267 работающих церквей, и почти все они тоже были дочиста ограблены оккупантами. Но, разумеется, мною перечислена только малая толика потерь и утрат. И до Москвы, почти на всей европейской территории России, происходили точно такие же трагедии. Так, например, на пути от Смоленска к Москве французами были ограблены в городе Дорогобуже три церкви: Покрово-Пятницкая, Иоанн-Богословская и Богоявленская. В Дорогобужском уезде разграблены церкви в сёлах: Свирколучье, Усвятое, Засижье, Болотово, Устои, Горки, Язвино, Стрелки, Трисвятое, Карачарово, Глубокое, Прости, Ульхово, Мстиславская слобода, Беловостье, Ратчино, Егорье.

В городе Вязьма солдатами был полностью очищен Троицкий соборный храм, Верхне-Иерусалимская, Афанасьевская и Преображенская церкви. В Вяземском уезде были разграблены следующие сельские церкви: в Фёдоровском, Юреневе, Семлеве, Богородицком, Слукино, Новоникольском, Воскресенском, Успенском, Фатищеве, Горках.

В Гжатске и окрестностях разграблено 11 церквей. Также множество 8 церквей подверглось разграблению в сёлах Юхновского, Сычёвского и Рославльского уездов: Митькове, Лоцмине, Ивановском, Кикино, Жулино, Крутом, Дубровне, Вешках, Савесьве, Ворошилово, Шмаково, Докудово и т.д. — всего 27 церквей.

От Гжатска до Москвы французы ограбили церкви в сёлах: Дровнино, Про-кофьево, Ельня, Пушкино, Кубинское, Вязёма, Окулово, Хорошово, Усово, Уборы... всего 42 церкви.

Французы снимали серебряные и золотые оклады и ризы с икон, забирали различную церковную утварь, лампады, подсвечники, кресты и священные сосуды. Всё похищенное «имущество» в конечном счете попадало к солдатам «старой» гвардии Наполеона. «Старая» и «молодая» гвардия не участвовали в сражениях, они были хорошо снабжены продовольствием и прочим довольствием. Между солдатами гвардии и другими войсками шёл постоянный обмен, ценные вещи меняли на продовольствие и прочие «блага жизни». И постепенно все ценные вещи оседали в гвардейских обозах. Самые же ценные и уникальные вещи попадали, разумеется, в императорский обоз.

Маркиз де Шамбре в книге «Исторический поход в Россию» пишет следующее: «Императорский обоз вместил в себя слитки золота и серебра, был также доставлен прибавок, много вещей и предметов, которые отысканы в большом количестве в сказочных церквях Кремля».

«В самом Кремле, в комнатах, предназначенных для императорской гвардии, хранились серебряные вызолоченные блюда, брильянты, жемчуг, шёлковые ткани и т.п.».

«Всё, что было захвачено армией, было вывезено из Москвы, но затем наполовину снова было отобрано русскими, а остальное было уничтожено, чтобы не досталось им. Многое просто зарыли в землю в химерической надежде, что удастся вернуться за ним».

Другой участник войны 1812 года, адъютант при штабе Наполеона — Кастеллан (будущий маршал Франции), записал в свой дневник, который вёл изо дня в день, следующее:

«16 октября. Разрушили часть Кремлёвского собора и свалили крест с колокольни Ивана Великого. При падении он сломался. Забрали и расплавили серебряную утварь кремлёвских церквей, пополнив этим казну армии».

Вокруг стен Успенского собора стояли специальные плавильные горны (захваченные оккупантами прямо на Московском монетном дворе), в которых французы переплавляли ободранные ими оклады и ризы со святых образов и похищенные в храмах предметы, сделанные из драгоценных металлов. На так называемом «Царском месте» после ухода французов из Кремля даже осталась запись мелом: «325 пудов серебра и 18 пудов золота». Был ли отмечен некий промежуточный итог или окончательный, относилась запись к работе одного металлургического горна или ко всем вместе, мы не знаем. Но вы, разумеется, прекрасно понимаете, что на переплавку попадали только те предметы, внешний вид которых был настолько испорчен, что они годились только на лом (хотя и драгоценный по своему составу).

Выражаясь современным языком, можно с полной уверенностью сказать, что в Москве происходил грандиозный грабёж, как выражаются деятели правоохранительных органов, в особо крупных размерах. Но вот что интересно: после такого беспримерного и масштабного преступления со стороны царских властей не было впоследствии возбуждено ни уголовного дела, ни проведено сколько-нибудь тщательного