Ночью все волки серы [Гуннар Столесен] (fb2) читать постранично, страница - 3

резко перебил его:

— Я детектив, частный сыщик.

На мгновенье он замер, глядя в тарелку. Потом проглотил то, что было во рту, схватил свернутую в трубочку газету и ударил ею по краю стола.

— Ну и дела! Черт побери!

— Что ж, можно и черта кликнуть. Он вроде всегда где-то поблизости, правда, когда надо, его не дозовешься.

Он развел руками.

— В таком случае, из нас двоих специалистом должны быть вы. Ну-ка, скажите, а чем занимаюсь я?

Я окинул его взглядом: белая рубашка с широким галстуком, коричневый костюм по моде 60-х годов, желтые от никотина пальцы с обкусанными ногтями.

— Вы — пенсионер, — изрек я.

— Правильно. А чем я занимался раньше?

— Если судить по вашей наблюдательности, вы работали в полиции, — сказал я.

— Верно.

— Таким образом, мы с вами в некотором роде оба специалисты.

— Да, так сказать, коллеги.

— Да, и притом я порядочный неудачник, а вы — давным-давно пенсионер.

Какое-то время мы ели молча. Потом я спросил:

— Сколько лет вы уже на пенсии?

— Десять. Я вышел на пенсию в семьдесят первом.

— И как коротаете время?

В его глазах вспыхнули искорки, и он посмотрел на меня с хитроватой усмешкой.

— Да ворошу потихоньку старые дела. Нераскрытые.

— Вы служили в уголовной полиции?

— Ага. — Он кивнул и продолжал есть. В тот день он больше ничего не рассказывал мне, а потом мы стали частенько встречаться за одним столиком.

3

Жизнь моя тогда шла размеренным ходом. Пять дней в неделю я проводил в конторе. Провернул несколько дел для страховой компании. Это дало мне возможность держаться на плаву, хотя плавал я по мелководью. Три-четыре раза в неделю я заглядывал в кафе, и мне часто доводилось беседовать с Ялмаром Нюмарком. В другие вечера занимался бегом на длинные дистанции, по гравию и асфальту, и в солнечные дни, и в дождь, и в слякоть. Дома, после пива, выпитого в кафе, меня так и тянуло глотнуть акевита^[4], но изнурительные пробежки все же позволяли мне сохранять форму: если я и катился по наклонной плоскости, то все же достаточно медленно. Раз в месяц ко мне приезжал Томас, которому уже исполнилось десять лет, он смотрел на меня серьезными умными глазами и рассказывал о футбольных матчах, которые я не видел, и о книгах, которых я не читал. Моя жизнь с Беатой постепенно становилась для меня таким же далеким воспоминанием, как и те места, где я во времена детства проводил летние каникулы. Наиболее ярким событием в те дни, когда началось наше знакомство с Ялмаром Нюмарком, было появление в зубном кабинете, что рядом с моей конторой, новой ассистентки. Прошло совсем немного времени, и она мне уже улыбалась при встречах.

В начале мая неожиданно пришло настоящее лето. Внезапная жара совершенно сбила всех с толку. Люди ходили с красными, распаренными лицами и снова мечтали о прохладе. Их желание исполнилось. К 17 мая^[5] лето кончилось, и вернулось ненастье. Через несколько дней стало казаться, что солнца никогда не было и никогда уже теперь не будет.

Однажды, в один из таких дней, когда город лежал за кутанный в небо, как в серое промокшее шерстяное одеяло, позвонил какой-то человек, не пожелавший назвать свое имя.

— Это вы беретесь за разного рода дела, Веум? — спросил он.

— Не за все подряд, — ответил я.

— А за какие именно дела вы не беретесь?

Разговор начинал действовать мне на нервы.

— Скажите лучше, чего вы хотите от меня?

— Мне кажется… У меня такое чувство… Что жена мне изменяет.

Я не ответил. На другой стороне Вогена стояла старая парусная шхуна «Министр Лемкулль», она кишела туристами. Шхуна походила на чучело лебедя, облепленное насекомыми.

— Мне, вероятно, понадобится… Мне бы хотелось убедиться, — продолжал голос в телефонной трубке.

— В чем? — спросил я рассеянно.

— В том, что она обманывает меня. Моя жена.

— За такие дела я не берусь.

На мгновенье стало тихо. А потом раздалось возмущенное:

— Какого же черта вы мне сразу не сказали?

Потом он опомнился и произнес несколько спокойнее:

— Это из-за принципов или из-за сложности?

Я не смог сдержать смеха:

— Будем считать, что и по той и по другой причине.

— Я буду вынужден позвонить в другое бюро, — пролаял он.

— Пожалуйста. Видимо, там-то это никого не остановит.

— Что не остановит?

— Принципы.

— Тьфу, — сказал он на прощанье и повесил трубку. А я остался наедине со своим телефонным аппаратом. Больше всего меня поразила угроза обратиться в другое бюро, ведь такого мне еще никогда не доводилось слышать.

В этот день я рано накрыл контору и направился прямо в кафе. Ялмар Нюмарк был уже там и, как только я вошел в вал, замахал мне рукой, приглашая к своему столику. Он сидел в одиночестве.

Прошло всего несколько недель со дня нашего знакомства, а нам уже стало казаться, что мы давние друзья. У нас было много общего, хотя душу мы друг другу не изливали.