вон. Полковник радостно последовал за ним.
Приехав в дом, где жил Менар, Дюверне быстро подошел к комнате Анжелы и схватился за дверную ручку.
— Она спит, — поспешно остановил его Менар, — или вы хотите потревожить ее спокойный сон?
— Гм! — возразил Дюверне. — Сомневаюсь, чтобы она проспала спокойно хоть один час с тех пор, как вы сделали ее нищей!
Сказав это, он хотел войти в комнату, но Менар, бросившись перед ним на колени, в отчаянии закричал:
— Будьте милосердны! Вы все у меня забрали, оставьте же мне хотя бы мою жену!
— Точно так же лежал перед вами старый Вертуа, но не смог смягчить вашего каменного сердца; а потому праведная месть неба должна разразиться и над вами!
Сказав это, Дюверне вошел в комнату Анжелы.
Одним прыжком шевалье опередил его, бросился к постели, где спала его жена, и отдернул полог с криком: «Анжела! Анжела!»
Затем он склонился к ней, схватил ее руки и вдруг отчаянно закричал страшным голосом:
— Берите ее! Вы выиграли труп моей жены!
Полковник в ужасе кинулся к постели. Менар был прав: Анжела лежала мертвая.
Ударив себя кулаком по голове, с диким криком бросился Дюверне вон из комнаты. Что с ним стало потом — неизвестно.
…Кончив рассказ, незнакомец встал со скамьи и быстро удалился, прежде чем глубоко потрясенный Зигфрид успел ему что-нибудь сказать.
Через несколько дней незнакомец был найден в своей комнате в предсмертной агонии, сраженный нервным ударом. Смерть последовала через несколько часов мучений, во время которых он не мог сказать ни одного слова. Из оставшихся бумаг узнали, что фамилия Бодассон, под которой он здесь жил, была ложной и что в действительности это был не кто иной, как несчастный шевалье Менар.
Зигфрид счел знакомство свое с Менаром предостережением самого неба, посланным, чтобы остановить его на пути в верной гибели, и дал честное слово противостоять всем искушениям попытать вновь счастья в игре.
Слово это он свое сдержал.
Последние комментарии