Как леопард сгубил человека [Роберт Ирвин Говард] (fb2) читать постранично, страница - 2

было не мое дело, но мой отец всегда говорил, что мое любопытство меня погубит. Я продвинулся примерно на милю, пока не оказался в месте, где тропа, поднимаясь вверх, скрывалась в плотных зарослях по обе стороны тропы. Сойдя со следа, я пробрался сквозь заросли, чтобы узнать, что скрывается на той стороне хребта. Я был настороже.

Я глянул вниз и далеко внизу среди скал заметил несколько лошадей, оседланных для верховой езды и в отдалении еще одну лошадь привязанную к дереву. Это была пегая лошадь с уздечкой и седлом, отделанном серебром.

Я понял, что мужчины должны быть по ту сторону скал, и я насчитал девятнадцать лошадей. И эти девятнадцать мужчин не были теми, c которыми я хотел бы связываться, особенно, если они вдруг окажутся враждебны к незнакомцам, а у меня имелись основания полагать, что они наверняка будут враждебны. Поэтому я решил вернуться. Во всяком случае, эти мужчины верно просто меняли клейма на чужом скоте или обсуждали детали ограбления дилижанса или какое другое личное предприятие, но это было не мое дело. И я вернулся на развилку.

Когда я вернулся, незнакомец ушибленный скалой все еще валялся в отключке и я задал себе вопрос очнется ли он вообще. Но это была не моя забота, поэтому я просто оттащил его в кусты, где он непринужденно отдохнет в теньке, и поехал вниз по тропе на запад. Я знал, что через несколько миль будет Пайт и к тому же я почувствовал сильную жажду.

И действительно, через несколько миль я наткнулся на вышеупомянутый городишко, расположенный на равнине среди холмов, пекущийся на солнце. В общем, просто скопление хижин со снующими в большом количестве женщинами и детьми. В городишке имелись ко всему прочему магазин, небольшой ресторанчик и просторный салун. Время было слегка за полдень, жара стояла просто адская.

Я привязал лошадь брата Билла к коновязи в тени салуна, рядом с другими изнывающими от жары лошадьми, а сам зашел в салун. Там был большой бар, где одни мужчины пили, а другие резались за столами в покер.

Что-то здесь не так, подумал я. Когда я вошел в салун, люди опрокидывающие стаканчики с виски, да и держащие карты в руках, обернулись на меня и изучающее смотрели, пока я шел к барной стойке. Мне срочно пришлось опрокинуть пять-шесть стаканчиков, дабы скрыть своё смущение. Одни нервно сучили ногами и сплевывали на покрытый опилками пол, другие подергивали себя за усы. Мне стало любопытно, придется ли пострелять, что бы покинуть это местечко совместного времяпрепровождения. Я знал, что смогу покинуть их при любом раскладе. Наконец, один из них агрессивно двинул ко мне и выпивающие в баре с любопытством начали нас окружать. Играющие в карты также бросили своё занятие, и принялись брать меня в окружение. У них могло и получиться, не прижмись я спиной к стойке. Этот парень был почти так же высок как и я, но намного тяжелее. Ну и у меня, разумеется, не было таких моржовых усов.

— Кто ты? — подозрительно спросил он.

— Я Бакнер Дж. Граймс, — терпеливо ответил я. — Я из Техаса направляюсь в Калифорнию и здесь проездом.

— Что нового? — спросил он.

— Леопард, — брякнул я, находясь в подпитии.

— И что это такое? — потребовал он ответа.

— Я не знаю, — признал я. — Кажется это из книги. Я думаю, что это леопард.

— Но что такое леопард? — спросил он.

— Это пятнистая кошка наподобие пантеры, — подал голос один из мужчин. — Я видел одну такую в цирке в Санта-Фе.

Большой парень некоторое время обдумывал услышанное, а затем он сказал что нужно немедленно выпить, несмотря на то что мы уже были сильно навеселе.

— Вы не знакомы с Мак-Брайдом? — словно вспомнив что-то, спросил он.

— Никогда не слышал о таком, — ответил я.

Все внимательно смотрели на меня, когда он спросил, а некоторые даже держали руки на своих пушках. Но когда я сказал, что ничего о нем не слышал, они сразу расслабились и вернулись к прерванным развлечениям — игре в покер и выпивке. Мне показалось, что они мне поверили. Отец всегда говорил, что у меня лицо честного человека. Он сказал что люди могут решить что я достаточно глуп что бы сочинить ложь.

— Садитесь, — пригласил он, тяжело усаживаясь в кресло и погружая усы в лохань с пивом.

— Я Белдон Наваха. Я шериф в Пайте и всей его округе и никому не позволено говорить обратное. Любой здесь или за или против меня, а если он против то он из людей Мак-Брайда, и он не жилец в этом городе.

— А кто такой Мак-Брайд? — спросил я.

— Помесь гремучей змеи и скунса, — ответил Белдон, мощно глотнув пива. — Но не произносите слово скунс рядом с ним, если желаете остаться в живых. Когда его вышвырнули из Невады, линчеватели и в знак любви и уважения обвязали мертвого скунса вокруг его шеи. Скунсы с тех пор для него больной вопрос. Если кто-нибудь в его присутствии произносит