сторону вагончика похожый на табор циган.
Какой чудак — подумала Фарида грустно улыбаясь.
Потом посмотрела на свои скосившиеся туфли и покраснела от стыда.
— Да, действительно, у моих туфель давно истек срок. А я их всё ношу — подумала Фарида.
Потом начала мысленно перекручивать, словно киноленту, всё, что сказал башмачник. Особенно его слова: «Вы очень хорошая и красивая женщина». Она впервые в жизни услышала такие комплементы в свой адрес. По этому слова сапожника, который живет и работает в будке, звенели вновь и вновь у неё в ушах, словно шум морских волн доносящийся из раковины, которую море выбросило на безлюдный берег.
Разве я красивая? — подумала Фарида, вытаскивая из внутреннего кармана своего ватного камзола маленькое квадратное зеркало с рисунком города Суздаль. Это зеркало досталось ей от покойной матери. Она глядела в маленькое зеркало, поправляя лоснящиеся волосы, похожие на нежный черный китайский шелк.
Тут вышел Гурракалон и отдал ей брезентовую сумку.
— Спасибо огромное, еще раз! — сказал сапожник Гурркалон, каторый живет и работает в будке.
— Не за что Гурракалон-ака! — сказала в ответ Фарида.
Она, надела рюкзак на плечи, потом словно штангист, подняла тяжелые сумки с рисом и пошла торговать дальше.
2 глава Лунная ночь
Фарида обходила кварталы с криком, привлекая внимание горожан, в надежде продать кислое молоко с рисом. Она шагала понуро, с тяжелыми сумками в руках и с большим рюкзаком на спине. Но, как всегда, ей удалось на сей раз продать только мизерную часть своих товаров, деньги от которых едва хватило на хлеб и на пару леденцов для детей. Вечером она вернулась домой усталой, и дети её подбежали к ней навстречу весело крича:
— Мама! Мамочка пришла!
Поставив тяжелые сумки с рюкзаком в землю, Фарида обняла своих детей и поцеловала их в щечки. Потом вытащила из кармана своего ватного камзола бумажный сверток с красными леденцами, похожими на петушки «хурозканд» и раздала их детям. Бледнолицые, тощие дети обрадовались и принялись лизать леденцы. Глядя на радостные лица своих детей, Фарида прослезилась.
— Фаридахон, пришла, доченька?! — спросила слепая свекровь, которая оставалась с детьми.
— Да, мама, я приехала и привезла хлеб! — отрапортовала Фарида, вытирая слезы. Потом взяла пару лепешек из бизнес-сумки и принесла их на подносе к свекрови, развела огонь в очаге, поставила на огонь кумгон и приготовила чай. После этого она вместе своей свекровью и с детьми начала ужинать. На достархане, кроме хлеба, ничего съедобного не было.
— Слава богу — сказала старуха, осторожно закладывая ломтик хлеба в свой беззубый рот трясущей костлявой рукой с пальцами, похожими на бамбук. Она долго жевала хлеб с помощью десен. Когда она жевала, её подбородок касался носа.
— Ты, доченька, о нас не думай, и в городе пообедай как следует. Потому что ты беременная — сказала свекровь.
Фарида ничего не сказала в ответ.
Тут появился пьяный Худьерди и, шатаясь начал орать:
— Рядовая толстуха! Строевым шагом и с песней на выход!
Фарида поднялась с места и подошла испуганно к своему мужу:
— Что Вам нужно, дадаси — спросила она.
— Как будто не знаешь, что мне нужно, да?! Или ты думаешь, что я хочу затащить тебя на матрас?! Ошибаешься, дура наивная! Кура ты безмозглая!.. Не-еет, я вижу ты снова притворяешься! А ну-ка гони бабки сюда! — кричал Худьерди.
Фарида начала умолять, как всегда, отчитываясь, как бухгалтер перед начальством:
— Дадаси, я не смогла продать большую часть наших товаров! Целый день, расхаживая с тяжелыми сумками по кварталам города, еле заработала на хлеб и пару леденцов для наших детишек! Если не верите моим словам, то можете проверить, взвесив товар. У меня остались деньги только на дорогу — сказала Фарида, вытаскивая оставшиеся денег на дорогу из внутреннего кармана своего ватного камзола. Худьерди жадно отнял деньги из руки Фариды и сказал:
— Этого недостаточно, чтобы купить водку или вино! Найди ещё! Займи у соседей!.. Кому говорю! Быстро!.. — вопил Худьерди, качаясь как маятник в школе в кабинете физики. Приняв позу каратиста, он с боевым кличем хотел нанести удар ногой по лицу жены, но промахнулся и упал с грохотом на землю. Потом утих. Фарида испугалась и нагнувшись над ним послушала его сердцебиение. Он был жив. Фарида успокоилась и велела своим детям принести корпачу (матрац) и одеялу с подушкой. Её дочка Зулейха и сын Мекоил приволокли вещи, которые просила Фарида. Потом они все вместе с трудом уложили Худьерди на матрас и, подложив под его голову подушку, покрыли дырявым одеялом. Вдруг Худьерди зашевелился, поднял голову и, резко втянув в себя живот, издал звук: «Умкк!».
Фарида сразу поняла, что Худьерди тошнит, и его вот-вот вырвет. Она велела детям принести ведро. Дети принесли ведро. Ведро было старое, мятое и почерневшее. Фарида с солдатской быстротой подставила ведро, и Худьерди начал блевать, но не в ведро, а на
Последние комментарии
2 дней 17 часов назад
2 дней 18 часов назад
2 дней 18 часов назад
2 дней 18 часов назад
2 дней 21 часов назад
2 дней 21 часов назад