Луиза Вернье [Розалинда Лейкер] (fb2) читать постранично, страница - 170

Луиза только бессмысленно смотрела на нее.

— Я его не отдам, — монотонно повторила она.

У Стефани срывался голос.

— Он ведь и сын Пьера тоже. У меня не может быть детей. В этом доме не будет других потомков де Ганов, кроме Поля Мишеля. Пусть он вырастет в своем родовом поместье. Здесь его корни. Не отбирайте его у Пьера. — И она прикрыла глаза рукой, захлебнувшись рыданиями.

Где-то глухо стукнула дверь, и послышался звук чьих-то бегущих шагов. В комнату со всех ног влетел Поль Мишель.

— Мама! — радостно закричал он.

Они бросились в объятия друг друга, смеясь и засыпая друг друга вопросами. Луиза целовала сына в лоб и снова прижимала к себе. Когда они отошли друг от друга, Стефани уже не было в комнате. Рассказав ему про Катрин и про их новый дом, Луиза не стала садиться, показывая, что готова поехать. Она кинула взгляд на каминные часы.

— Поезд в Париж отъезжает из Тура в три часа. Если ты сейчас соберешь свои вещи, то мы успеем.

Он нахмурился и подошел к кофейному подносу, рассеянно откусил миндальное пирожное.

— Сначала я хотел немного поговорить с тобой. Пожалуйста, мама, присядь. До вокзала можно доехать за сорок пять минут. У нас куча времени.

— Давай поговорим по дороге…

— Пожалуйста! — перебил он, посмотрев на нее с отчаянной мольбой.

Луиза села, стараясь казаться по-прежнему радостной и беззаботной.

— Ты насчет своей парижской школы? Директор коллежа Сан-Николя с радостью примет тебя обратно…

— В том-то все и дело, — категорически возразил Поль Мишель. — Я не хочу бросать ту школу, в которую хожу сейчас. Я хорошо учусь, у меня там появилось много друзей.

— Но тогда тебе придется остаться здесь, — еле слышно произнесла Луиза, — а мы вряд ли сможем и дальше злоупотреблять радушным гостеприимством, которое тебе и без того очень долго оказывали.

Он обернулся и сердито посмотрел на мать.

— Это не гостеприимство. Это — мой дом. Мадам Стефани так мне сразу и сказала, когда мы приехали в замок. И моя бабушка, которая живет во вдовьем доме, сказала мне то же самое, когда рассказывала мне про моих предков в картинной галерее. Это — мое родовое поместье.

Луиза судорожно вздохнула.

— А что говорит твой отец?

— Он хочет, чтобы я остался здесь, — спокойно ответил Поль Мишель. — Отец желает поменять мою фамилию на свою. Он сказал, что нигде на свете мне не будет так хорошо, как здесь. — Поль Мишель тяжело вздохнул. — Но отец настаивает, чтобы решала ты. Ты сама должна дать свое добровольное согласие. Он не оставит меня здесь вопреки твоей воле.

Луиза опустила голову, чтобы сын не заметил, как изменилось ее лицо.

— Я даже не знаю, что сказать. Я совершенно ничего не соображаю.

Сын сел подле нее на корточки и заглянул ей в глаза.

— Я буду навещать тебя в Лондоне. Буду проводить с тобой каникулы, как мы и хотели, когда решили, что я буду учиться в Париже. Ты ведь все равно вечно занята и вряд ли будешь по мне скучать.

И Луиза поняла, как мало времени проводила с сыном. Если когда-нибудь судьба даст ей других детей, она больше не совершит подобной ошибки. Она принесла в жертву самые дорогие ее сердцу отношения в борьбе за то, чтобы обрести независимость для него и свободу для себя. Теперь сын связал себя неразрывными узами с отцом, о чем она всегда мечтала. Он обрел свое собственное «я», и она не может у него все это отнять.

Когда-то она прочитала, что мужество — это слабость, подкрепленная молитвой. И сейчас Луиза молилась о том, как ей найти в себе силы, чтобы ничего не испортить. Она медленно подняла голову и ответила на его взволнованный взгляд утвердительной улыбкой, в которой отразилась вся ее любовь к ребенку.

— Я даю свое согласие, ты останешься с отцом. Меня это тоже избавит от многих хлопот. Ты верно сказал, что к началу сезона у меня ни на кого и на что нет времени. Но, пока я стану с нетерпением дожидаться твоих каникул, я начну строить планы, как мы с тобой будем их проводить, мне ведь тоже надо отдыхать. — Она оживилась. — Мы столько всего увидим и посмотрим. Поедем, куда ты пожелаешь. К морю. В Швейцарские Альпы. К пирамидам. На луну!

И оба расхохотались.

— Да, конечно, мама.

Всего на минуту мелькнула мысль, что наверняка он захочет проводить каникулы в обществе своих товарищей. Но сейчас ей нужно улыбаться.

— Ну а сейчас давай попрощаемся. Мне и вправду уже пора уходить, а ты потом расскажешь папе и его жене, что мы с тобой решили, что для нас обоих будет лучше, если ты останешься здесь.

Сын доехал с Луизой до ворот и махал до тех пор, пока она не скрылась в лесу за поворотом. Она видела, как сильно он расстроен расставанием, но продолжала улыбаться. И только сейчас ее губы задрожали.

В Туре носильщик нашел ей купе первого класса для женщин, и, поскольку пассажиров в поезде было мало, она надеялась доехать в одиночестве. Она села в углу, утомленно прислонив голову и закрыв глаза. Дверь резко распахнулась, дунул сквозняк, и она открыла глаза, ожидая