Луиза Вернье [Розалинда Лейкер] (fb2) читать постранично, страница - 169

цвета резеды. Она пошла попрощаться с Катрин.

— Мы с Полем Мишелем будем дома завтра поздно вечером, так что не волнуйся, — пообещала Луиза, поцеловав свою старую подругу в щеку.

Она уже написала сыну, что собирается за ним приехать. Она знала, как он обрадуется, когда она объявит ему, что решила открыть свое ателье в Париже, вроде ее лондонского ателье, которое и впредь будет находиться под надежным руководством мадам Брюссо. Уорт посоветовал ей не обращать внимания на кликуш, которые мрачно твердили, что Париж не сможет вернуться к былому уровню экономики из-за своего гедонистического прошлого.

— Именно поэтому-то Париж и оправится, настаивал он, — а уж наша отрасль торговли воспрянет первой. Женщины не смогут обойтись без новой одежды. Ты же видишь, как быстро стали возвращаться ко мне мои американские клиентки. — Он улыбнулся ей. — Они верят, что я одену их так, как не оденет никто другой, в целом у них замечательные фигуры, из которых я смогу слепить все, что угодно, и, наконец, у них неограниченное количество франков. Поверь, в Париж со всего света будут слетаться толпы людей в поисках всего веселого, заманчивого и легкомысленного. На эти бульвары выходили и всегда будут выходить исключительно в поисках наслаждений.

Выслушав этот сердечный совет, Луиза стала присматривать подходящее помещение и выбрала маленький магазин на улице Кастильон, которую в настоящее время ремонтировали после пожара. Потом можно будет расшириться до улицы Риволи. Она знала, что конкуренция будет серьезной. Когда Уорт сам только открылся, таких заведений было немного, но с тех пор их количество увеличилось до сотни, и город от этого только выиграл. Как сказал Уорт, мода, в которой воплощаются красота и радость, значит так же много для всеобщего благополучия, как и любые более практические и приземленные события.

Луиза приехала в Тур на поезде, переночевала в гостинице и наутро отправилась в замок де Ганов. Погода была еще лучше, чем накануне, и она ехала в открытом экипаже, прикрываясь от солнца зонтиком. Ей очень хотелось увидеть сына. Она не рассчитывала встретить Пьера. Стефани знает о ее приезде. Замок де Ганов — владение Стефани. И ни одна другая женщина не имеет на него прав.

Это оказался большой средневековый замок с башнями, расположенный на лесистом склоне. Изо всех окон открывалась широкая панорама. Подъездная дорога длиной в целую милю шла мимо роскошных газонов и огромного пруда. Луиза думала, что Поль Мишель выбежит ей навстречу, но он не появился. И ее впервые за весь день кольнуло дурное предчувствие. У нее колотилось сердце, пока ее вели в богато обставленную комнату, где ее поджидала Стефани. Та сердечно поприветствовала Луизу.

— Как приятно снова видеть вас, Луиза. Я о вас только и думала во время этой ужасной осады и варварств Коммуны. Присаживайтесь. Я велела приготовить вам перекусить. Неподалеку отсюда шли бои с пруссаками, но до нас долетал только гул канонады, в остальном все обошлось.

Луиза присела на краешек стула.

— Как Поль Мишель? Он в порядке?

Стефани наконец-то вспомнила о главном.

— Он совершенно здоров, очень сильно подрос. Вы даже удивитесь насколько. Он хотел вас встретить, но мне нужно было поговорить с вами наедине, поэтому он отправился на свою обычную утреннюю верховую прогулку с Пьером.

— Поль Мишель хороший наездник, — с гордостью вставила Луиза.

— Это верно. Прирожденный. — Стефани на секунду замолчала. — В точности как Пьер. Их сходство с каждым днем все больше бросается в глаза.

Луиза уже не сомневалась, что все идет не так, как надо, хотя никак не могла понять почему.

— Пьер, полагаю, не сильно пострадал в плену у пруссаков?

— Нисколько. Он же императорский крестник, так что с ним обращались с таким же уважением. Мы все скорбим, что славные дни Второй Империи закончились. Са-Гард, как вам известно, распустили, так что о возвращении Пьера в армию не может быть и речи. Он всегда служил только императору. Поэтому направил все свои помысли и энергию на свои земли, виноградники и недвижимость здесь и в Париже.

Принесли поднос с кофе и миндальными пирожными. Женщины молчали, пока разливали кофе. Луиза чувствовала, как дрожит чашка с блюдцем в ее руке. Чего она так боится?

— Когда вы увидите Поля Мишеля, — продолжала Стефани, — он попросит вас об одном одолжении. Я обещала ему ничего пока не говорить вам, но я умоляю вас сделать то, о чем он попросит, ради него и ради Пьера.

И все стало ясно. Луиза ни капли не сомневалась, в чем будет заключаться просьба, и ей стало мучительно больно. Очень осторожно поставив чашку, она сцепила ладони на коленях. Луиза испугалась, что от шока у нее сейчас застучат зубы.

Губы отказывались шевелиться.

— Я не отдам своего сына.

Стефани, которая сама была близка к истерике, наклонилась к ней, умоляюще воздев руки.

— Не торопитесь с решением, — произнесла она, чуть не плача. — Во всяком случае, сначала выслушайте сына.