Верность [Екатерина Леонидовна Таубер] (fb2) читать постранично, страница - 2

- Верность 264 Кб, 9с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Екатерина Леонидовна Таубер

[Настройки текста] [Cбросить фильтры]

полднем и жарой.

И прошлое разорванным монистом,

Как бусы светится сегодня предо мной.

Ведь я любила ветер раскаленный

И ключевой воды прохладу в летний зной,

И выжженных холмов смуглеющие склоны,

И этот юг пьянящий и родной.

«Долгим вечером, ясным и тихим…»

Долгим вечером, ясным и тихим,

К старой ферме с собакой пойду.

Вся дорога в плену павилики,

В бледно-розовом, буйном бреду.

Все, как прежде. Но ферма не встретит

Шумной зорей своих петухов, —

Новобранцев, шагающих в лето,

Под зеленой завесой овсов.

Пусто в хлеве. И двор зарастает,

И не заперта верная дверь, —

Соловьиному дикому маю

Ты навеки открыта теперь.

«Осенних дней и дождика мы ждали…»

Осенних дней и дождика мы ждали

В деревне с нетерпением. Покой

Они несли и творческой печали

Томительный и сладостный настой.

Как книжка сказок, что давно забыли,

Открыли — оторваться не смогли, —

Так детских лет опять проходят были

И чудеса покинутой земли.

Быль не вернется. Ничего не будет

И чудеса не ждут нас впереди,

Но разве память не приют и чудо

И не готовы к странствиям ладьи!

«Там, на дереве, солнцем нагретая…»

Там, на дереве, солнцем нагретая,

Эта слива сочна и нежна,

В плащ закутана фиолетовый,

Летним днем так блаженно пьяна.

Шмель над нею, как шалый, проносится,

Тихо бабочка кружит, легка.

И коснуться рука моя просится,

И жалеет, и медлит рука.

«И закаты, и ночь, и прибой…»

Ренэ Герра

И закаты, и ночь, и прибой,

И пустынные долгие пляжи.

То маяк загорится слепой,

То скала о прошедшем расскажет.

Голос моря и грозен, и строг,

Как далекого грома раскаты.

Поднимается ночь на порог

Предрассветного часа и брата.

Одиночество гордых стихий.

Нет букашки и нет человека.

Но сродни им любовь и стихи

И пребудут от века до века.

Бретань

И. и В. Работиным

Кораблик, грубо позлащенный,

Моряк в собор принес.

В семью пучиной возвращенный

Своих не прячет слез.

На сельском кладбище Бретани

Товарищи лежат…

Лишь он, спасенный, утром ранним,

Сладчайшей жизни рад.

Гудят органом океаны

Еще в его ушах,

Стучат дожди, плывут туманы,

Все выше волн размах…

И вдруг привиделся собора

Родного дальний крест.

О помощи большой и скорой

Воззвал… И вот окрест

Все та же бедность, лодки, сети,

Чепцы рыбачек, дом —

Печать промчавшихся столетий,

Поющих об одном.

Брату

И радостно и так боязно

Быть снова с детством заодно.

Оно стучится неотвязно

Глубокой старости в окно.

И вот теперь еще милее

В обличьи праздничном своем,

Как будто там, в конце аллеи,

Ждет старый деревянный дом

В семнадцатом уже сожженный…

Но памяти моей не сжечь.

Она упряма, непреклонна

И не тростник она, а меч.

И будет, как тогда бывало

И я приду благодарить

За все, чем встарь пренебрегала,

Чтобы начать скорее жить.

«Ты родился в весенний день…»

Ты родился в весенний день,

Когда чуть зеленеют ивы,

Набухает в саду сирень,

Возвращается грач счастливый.

И в усадьбе родной пекут

Пышных жаворонков чудесных,

Что под сердцем своим несут

Рубль начищенный, счастье, песню.

«Облака — кочевники цыгане…»

Облака — кочевники цыгане

Табором стояли на закате,

На зелено-золотой поляне,

Утопая в лютиках и мяте.

Отдыхали кони и телеги.

Распахнулись пестрые палатки

Легким кровом нищеты и неги,

Жизни обольстительной и