глазами. Невольно вздохнув, он уронил кисточку и, подняв голову, с тоской уставился на лампочку. Свет ее окончательно потускнел, в ней мерцала лишь красная нить. Но и нить постепенно угасла. Одиноко светилась на столе керосиновая лампа, не освещая даже всей комнаты. Словно воспользовавшись этим, в комнату прокрался лунный свет. На полу задней комнаты, не освещенной лампой, лежали тени деревьев и оконной занавески. Передняя комната была залита лунным светом.
Вдруг Цзюе-минь, не выдержав, резко встал и с горечью сказал брату:
— А может быть, тебе действительно лучше жениться вторично? Разве можно жить так, как ты живешь? Тебе очень тоскливо. Ведь ты совершенно одинок.
— Как, даже ты согласен с ними! Нет, нет, это невозможно! Я не могу поступить подобным образом, — покачал головой Цзюе-синь, словно услышал что-то непристойное.
— Но разве ты сможешь жить в одиночестве? — с участием произнес Цзюе-минь, с жалостью глядя на брата.
— Смогу. Я смогу вынести любую жизнь, — подавляя рыданья сказал Цзюе-синь. Керосиновая лампа, испустив легкое шипенье, неожиданно погасла.
Цзюе-минь поднялся, но не стал зажигать лампы, а, кусая губы, молча прошелся по комнате. Его взор, привлеченный луной, скользнул за окно. Там простирался спокойный мир, залитый белым светом: гладкоголовые кукушки, гортензии, индийские розы, камелии, зеленицы и коричные деревья безмолвно стояли в светлом сиянии, и их тени падали на залитую серебряным светом землю, которая являлась как бы фоном этой великолепной картины.
Затем взгляд его возвратился в комнату. Окно, на котором висели шелковые занавески, было необыкновенно светлым. Темный силуэт Цзюе-синя, словно инкрустация, лежал на его поверхности. Уронив голову, совершенно подавленный, с осунувшимся лицом, Цзюе-синь сидел в полном оцепенении.
Остановившись посреди комнаты, Цзюе-минь внимательно посмотрел на брата. Он вдруг заметил, что брат сильно постарел за последнее время. И невольно вспомнил о всех невзгодах, выпавших на долю Цзюе-синя за эти годы. Ему захотелось утешить брата. Он подошел к письменному столу, прислонился к нему и с любовью сказал Цзюе-синю:
— Старший брат! Эти годы мы не думали друг о друге: каждый заботился лишь о себе, и все беды обрушивались на твою голову. Ты должен беречь себя, а я непременно буду помогать тебе.
Схватив брата за руку, Цзюе-синь взволнованно произнес:
— Я глубоко благодарен тебе и ценю твою доброту. Думай лучше о себе. — Затем с убитым видом он покачал головой: — Не беспокойся обо мне. Я конченный человек. Такова уж моя судьба.
— Ты не должен верить в судьбу. Ты должен понять, что это вовсе не судьба, — горячо возразил Цзюе-минь, преисполненный решимости убедить брата.
— Судьба или не судьба — я не знаю. Но разве есть у меня какой-нибудь выход? Эти годы вы все видели… — беспомощно промолвил Цзюе-синь.
— Да, да, я знаю, но не стоит вспоминать об этом. Зачем говорить, что нет выхода? Ты должен… — еще энергичнее принялся доказывать Цзюе-минь, но Цзюе-синь прервал его. Покачав головой, он горько усмехнулся.
— Будущее? По-твоему, я могу еще надеяться на что-нибудь?…
Цзюе-минь хотел ответить, но не успел. На этот раз из-за двери послышался девичий голос:
— Старший брат!
Цзюе-минь понял, кто это. Он выпрямился и оглянулся на дверь.
Дверная занавеска шевельнулась, и вместе с лунным светом в комнату вошла молоденькая девушка. Услышав разговор, она раздвинула занавеску и теперь с изумлением обнаружила, что в комнате темно, а на блестящем оконном стекле вырисовываются два силуэта.
— Что же вы лампу не зажжете? — удивленно воскликнула она.
— Лампа только что погасла, — машинально ответил Цзюе-синь и повернулся к Цзюе-миню:
— Зажги, пожалуйста.
— Сейчас. — Цзюе-минь подошел к столу и зажег лампу.
— Очень странно. Рассуждаете, сидя в потемках, — смеясь, сказала Шу-хуа. Лампа залила комнату оранжевым светом. — О чем же вы беседовали? — с любопытством спросила Шу-хуа, глядя на братьев.
— Так, обо всем, — уклончиво ответил Цзюе-синь. Шу-хуа не стала больше расспрашивать и объяснила, зачем пришла.
Старший брат! Мать хочет тебя видеть. Двоюродного брата Мэя из семьи Чжоу собираются женить. Дядя просит твоей помощи.
— Мэй женится? — удивился Цзюе-синь.
— Да. Когда это произойдет еще неизвестно, но скоро. А сейчас они хотят послать свадебные подарки. По моему, дядя просто чудак: Мэй еще так молод, ему надо учиться, а не обзаводиться семьей. Говорят, что невесте в этом году исполняется двадцать лет, — неодобрительно заметила Шу-хуа.
— А Мэю исполнится только семнадцать; он твой ровесник, — вставил Цзюе-минь.
— Я-то тут при чем? Чего ты меня впутываешь? — рассмеялась Шу-хуа.
— А ты что волнуешься? Я же не собираюсь выдавать тебя за Мэя, — съязвил Цзюе-минь.
— А я знаю: ты не посмеешь, так что я не боюсь. Никто не имеет права совать нос в мои дела, — с независимым видом заявила Шу-хуа.
— А что ты станешь
Последние комментарии
1 день 7 часов назад
1 день 15 часов назад
2 дней 6 часов назад
2 дней 10 часов назад
2 дней 10 часов назад
2 дней 10 часов назад