автомата, наполовину перечеркнули успех операции. Гольбах не знал содержания приказа, скрепленного подписью Гиммлера. Но по разговору в комнате Людвигса и по настроению майора нетрудно было догадаться, что Берлину нужны были не только бумаги Крылача, но и сам инженер…
Так размышлял Гольбах. И возможно, если бы его голова не была занята своими мыслями, штурмфюрер, обгоняя какой-то гремящий бронетранспортер, обратил бы внимание на то, что солдаты на бронетранспортере лихорадочно крутят маховики зенитной установки, нацеливаясь сдвоенными стволами куда-то в верхушки высоких сосен. Может, он также на секунду раньше услышал бы низкий вибрирующий звук, возникший где-то позади, над лесом. Но Гольбах услышал его, когда звук уже перерос в рев, и распластанная тень самолета накрыла машину.
— Ди советише шлихтфлюгцайген![8] — с этими словами майор быстро открыл дверку «хорьха». Гольбах увидел перекошенный в испуге рот майора и его сапог, мелькнувший почему-то перед глазами. В следующее мгновение ослепительный огненный сноп заслонил все: дорогу, лес, небо. Чудовищная сила подхватила Гольбаха и швырнула в черную пропасть…
БОЙ У ГНИЛОГО ЯРА
1
Под колесами машины шуршат камешки и листья. Лента шоссе сбегает в долину навстречу цветистой стене высоких елей и раскидистых буков. Рыжеватые, покрытые мшистыми пятнами скалы, нависая слева, бросают на шоссе густую тень.
Дорога ненаезженная. Проложенная много лет назад в предгорье, она так и осталась почти забытой в этой глухомани. Сухой хворост, пожелтевшие листья и нанесенная дождями с гор глина покрывают шоссе тонким слоем, который потрескивает под колесами грузовика.
Тяжелый «студебеккер» мчится навстречу солнцу, клонящемуся к горизонту. Пронизав ветви деревьев, солнечные лучи упали на ветровое стекло кабины. Водитель, парень лет девятнадцати, с погонами сержанта на новенькой, еще не слинявшей гимнастерке, прищурил глаза от прикосновения ярких зайчиков.
В низине стало темнее. Лесная чаща подступила вплотную к дороге. В кабине повеяло запахами дубовой коры, прелых листьев и еще чем-то пьянящим и терпким, как хмель.
Водитель бросил на сиденье пилотку, расстегнул воротник, придерживая одной рукой баранку, высунулся из кабины. Ветерок растрепал его волосы, охладил щеки. Сержант с интересом посмотрел вперед. Ему впервые пришлось ехать этой дорогой. Большая птица, вспугнутая шумом машины, взмахнула крыльями и взметнулась ввысь, к вершине скалы. Следя за ее полетом, сержант на мгновение отвлекся от шоссе, а когда снова устремил взгляд вперед, невольно нажал на педаль тормоза. «Студебеккер» резко замедлил ход. Перед машиной, пересекая дорогу, будто принюхиваясь к земле, неуклюже переваливаясь на куцых лапах, бежал медведь.
На лице сержанта мелькнула улыбка. Громкий автомобильный сигнал разорвал тишину и покатился к скалам. Незнакомый звук подтолкнул медведя, зверь испуганно рыкнул, ломая ветви, бросился в заросли.
Неожиданная встреча с редким обитателем Карпат, наверное войной загнанным в лесное предгорье, вернула сержанта к недавним мыслям. Лицо у парня помрачнело, на лбу обозначились морщины.
Всякий раз, когда сержант начинал думать о том, как сложилась его армейская жизнь, у него портилось настроение. Его друзья-ровесники, вместе с которыми он переступил порог военкомата как только была освобождена от оккупантов Полтавщина, шагают уже по чужой земле, бьют фашистов, неудержимо гонят врага. А он, неудачник, пороху и не нюхал. Раньше гордился своим шоферским удостоверением, теперь же ненавидел его. Не мог простить себе той минуты, когда еще до войны, семиклассником, записался в школьный автокружок. Не было бы того кружка, все, конечно, сложилось бы иначе. Зачислили бы в артиллерию или в саперы, пусть даже в пехоту, и был бы он теперь, как другие, на фронте. Правда, и с его специальностью не все вот так, как он, возят на интендантский склад тюки солдатского белья, ящики с концентратами да бочки с селедками, гоняют машины через перевалы, давно уже оставшиеся в тылу, за сотни километров от переднего края. Есть, конечно, водители, не ему ровня, во фронтовых автобатах. А его служба так себе, обычная работа, как у шофера райпромкомбинатовской полуторки. Тихо. Спокойно. Одним словом — тыл.
Сержант швырнул окурок в окно кабины. Внимательнее стал всматриваться вперед.
Темнело. Над землей поднимался туман, клубился у скал. Скалы и деревья над ним, казалось, повисли в синеватом вечернем воздухе, приподнятые чьей-то сильной рукой.
Машина громыхнула колесами на деревянном настиле моста, переброшенного через горный ручей, рассекая фарами молочную пелену, нырнула в узкий коридор ущелья.
Впереди возникли две расплывчатые нечеткие фигуры. По одежде сержант угадал военных. Один, с автоматом на груди, стоял на середине шоссе, широко расставив ноги; другой, высокий, в длинной
Последние комментарии
49 секунд назад
5 часов 21 минут назад
1 день 16 часов назад
2 дней 59 минут назад
2 дней 15 часов назад
2 дней 19 часов назад