Патент Сверхновой [Ромэн Ефремович Яров] (fb2) читать постранично, страница - 2

Приходилось повторять. Закончив сеанс, он взял лопату и пошел в огород, где посадил весной картошку на горстке привезенной земли, и теперь, дабы посрамить всех скептиков, хотел собрать урожай.

Урожай оказался ничтожно малым. Листья и стебли у картофеля выросли нормальными, а клубни — мелкими. А под иными кустами их не было совсем. Евгений перекопал весь огород, подбирая клубни размером с фасолинку. Но все равно их набралось очень немного.

Зима наступила рано. Солнце светило два, три часа в сутки, не более. Уже можно было измерять уровень снега. Зубцы на ленте радиотелескопа все увеличивались и стали теперь больше тех, которые давали бури на солнце. В эфире стоял беспрерывный треск, и редко что можно было уловить. В метеорологической таблице не было графы для подобных наблюдений. Евгений записывал их отдельно и как-то раз даже ухитрился передать все на станцию.

— Это наблюдается сейчас по всей Земле. Произошла вспышка сверхновой звезды, — ответили ему. — Она прекратит свое действие быстро.

Уже кончив передачу, держа в памяти интонации собеседника, Евгений догадался, что разговаривал с начальником станции Гуровым. Этого человека, пожилого, бородатого, многознающего, быстрого в словах и действиях, он очень уважал, как и все.

Евгений выходил из домика, когда темнело, и смотрел на небо. Сверхновая стала больше и ярче луны.

Сильный и резкий ветер смел с земли снег. Евгений шагал через огород к жалюзийной будке — там помещался психрометр. В темноте нога натолкнулась на что-то твердое. Нагнувшись, Евгений поднял этот предмет и осветил фонариком. Картофелина! Откуда она взялась? Он отчетливо помнил, как подбирал на огороде самые мелкие клубни. Такую картофелину он не пропустил бы ни за что. Осветив участок фонариком, Евгений нашел еще несколько клубней.

Дома он внимательно разглядел каждый. Какие-то странные. Тверже обычных, и на поверхности сетка. Геометрически правильные ромбические ячейки сплетены как бы из тонкой проволоки. Евгений попробовал разрезать одну ножом. Разрез получился металлического цвета и быстро покрылся пленкой. Евгений долго думал, куда спрятать находку, и решил положить в ящик с землей, стоявший под столом. Придет весна, можно посадить эти странные клубни, а пока пусть не мешаются.

Зима наступила окончательно, и солнце ушло за горизонт. Хрипы и трески забивали эфир. Приступая к обходу, Евгений глядел в небо. Там сияла все увеличивающаяся сверхновая.

С вечера барометр показал приближение бури. Высоко в горах Евгений заметил сверкание молний и слегка испугался: такого еще не бывало. А утром, проснувшись, он увидел в свете, падавшем из окон, сплошное клокочущее белое месиво. Но, привязав себя к штормовому тросу, все же обошел свои приборы, вернулся и включил передатчик.

В эфире царил такой треск, что на этот раз сомнений не было: его не услышат. Громадные, вылезающие за пределы ленты пики ползли из-под пера самописца радиотелескопа. В потолочных окнах стояла глухая темнота: их завалило снегом.

Сквозь шум ветра донесся странный гул. У Евгения мелькнула мысль, что это падает мачта с ветродвигателем или радиотелескоп. Но какая сила могла бы повалить многотонные, на бетонной основе махины? Что-то очень тяжелое, громадное обрушилось вдруг на домик. Прогнулась, заскрипев, крыша, стены выпятились внутрь комнаты, погас свет. Евгений пробрался к окну. Оно было так же непроницаемо, как стена. Что-то снаружи закрыло стекла. Евгений бросился к выходной двери и распахнул ее: дверь открылась внутрь — предусмотрительность, полезная при заносах. Но перед ним оказался не снег, а большой камень, перегораживающий весь дверной проем. Щели между камнем и стенкой домика были забиты снегом. Аварийный люк в кухне не открывался, потолочные окна тоже. И Евгений понял, что произошло. С гор обрушилась лавина. Что вызвало ее, неизвестно. Но выйти из домика невозможно.

Продуктов, правда, запасено надолго, дрова есть, хотя пользы от них мало: труба дымохода забита. Домик, сверхпрочный, сверхудобный, превратился в герметичную нору. И воздуха не хватит надолго. Все это небольшое, тесное пространство начнет заполняться углекислым газом… От этой мысли стало не по себе. Евгений сжал кулаки, стиснул зубы, прищурился в темноте: нельзя дать вырваться страху.

Ветродвигатель, должно быть, свалило. Остались аккумуляторы. Их энергию надо расходовать очень экономно. Сигнал бедствия — вот что надо передавать все время. Не подробное описание случившегося и не объяснения, а координаты поста и сигнал бедствия. И только. Круглые сутки, за исключением нескольких часов сна. Начиная с этой же минуты.

* * *

Радиосводки с поста «Предгорный» перестали поступать на станцию в конце сентября. Факт потребовал бы немедленных действий, если бы речь шла только об одном этом посте. Но молчали все пятнадцать. Быть может, люди на них исправно и