Анна. Роман в стихах [Александр Александрович Дольский] (fb2) читать постранично, страница - 3

же -- в путь. Как и герой наш славный,               

     мы над Атлантикой, покачиваясь плавно,                      

     плывем в La Gvardia из Франкфурта-на-Майне,                 

     надеясь на успех. Но где-то втайне,                         

     как любят русские -- заранее ленясь,                        

     прикидываем, как бы отвертеться, даже                       

     и сачкануть. Не в престо, а в адажио,                       

     а лучше в темпе ларго, над трудом склонясь,                 

     незримо для коллег и для начальства,                        

     талант и силы в экономном ритме                             

     отдать работе. Это повторить нам                            

     бессчетно -- хватит риска и нахальства.                     

     Быть может, кто-нибудь себя узнает в этом                   

     портрете. Только после смены власти                         

     у нас все менее причин ленивой страсти,                     

     поскольку капитал и правит бал, и правит светом.            

     Чем больше подлости, порогов и ступенек,                    

     тем меньше чувств и слез и больше денег.                    

     6, 7, 8                                                     

     . . . . . . . . . . . . . . . . . .                    

     9                                                           

     Итак, Америка. Аэропорт прохладный,                         

     жара грядёт с последним словом Exit,                        

     и пограничник сладко-шоколадный,                            

     высокомерный и ленивый. Это бесит.                          

     Вот тут-то я его опять заметил,                             

     как и во Франкфурте. Высок, опрятен, строен.                

     Хоть тёмен волосом, но взгляд особо светел.                 

     Скорее просветлён. В движеньях, словно воин,                

     расчётлив. И особая поклажа                                 

     и характерная повадка нервных рук                           

     напомнили мне залы Эрмитажа.                                

     Вот где тебя я видел, милый друг!                           

     Копировал он Рембрандта отлично.                            

     Стоит столетья на коленях блудный сын.                      

     А я бродил рассеянно один                                   

     среди "голландцев". Долго неприлично                      

     стоял, разглядывая сына и отца.                             

     Но он не повернул ко мне лица.                              

     10                                                          

     С тех пор фигура эта и движенья,                            

     и кисти точные, невязкие мазки                              

     застыли в памяти, притупленной круженьем                    

     картин и слов, привычных до тоски.                          

     И мне не нужно было дополнений,                             

     расспросов, домыслов -- я чувствовал нутром,                

     волнением -- особым из волнений --                          

     его вершины, что блеснут потом.                             

     Какое счастье -- в воровской России                         

     живут ещё святые мастера.                                   

     И высший свет -- и бледный, и спесивый --                   

     не стоит ни мазка их, ни пера.                              

     Работая упорно и безвестно                                  

     и поднимаясь духом до высот,                                

     такой художник искренно и честно                            

     талант, как весть посмертную, несёт.                        

     Мы видим им построенное зданье                              

     и воздаём. Обычно с опозданьем.                             

     11                                                          

     Увы, поэт, художник, композитор,                            

     когда ты мастер и идеалист,                                 

     рисунок, строчка или нотный лист --                         

     лишь ведомость награды паразитам.                           

     Обман кругом. Твой труд поспешно делят,                     

     награду до тебя не допустив,                                

     и рвут, как плоть, строку, строфу, мотив,                   

     года твои прибрав в свои недели.                            

     И ты не смеешь слова произнесть.                            

     Наглоголосые, бессовестные