Последний кайзер. Вильгельм Неистовый [Джайлз Макдоно] (fb2) читать постранично, страница - 5

Все это верно, но не надо забывать и другое: во время его правления никаких репрессий против евреев не было, ни один еврей не стал жертвой политики кайзера, если не считать тех немецких патриотов-националистов иудейского вероисповедания, которые доблестно сражались и пали в боях Первой мировой войны. Здесь кстати вспомнить пьесу Рональда Харвуда о дирижере Вильгельме Фуртвенглере. В одной сцене герои пьесы — офицеры после окончания Второй мировой войны обсуждают вопрос, был ли дирижер нацистом и должен ли понести за это наказание. Один из персонажей, майор Арнольд, говорит: «Этот человек допускал антисемитские выпады, очень резкие, поверьте, у меня есть его письма…», на что лейтенант Дэвид, сам еврей, замечает: «Покажите мне хоть одного из вас, неевреев, кто не допускал бы антисемитских выпадов, и я заплачу вам миллион».

Отношение Вильгельма к евреям кардинально изменилось после 1918 года. В годы своего правления он вполне терпимо относился к тем евреям — магнатам большого бизнеса, которые способствовали торговой и экономической экспансии рейха. По крайней мере с одним из представителей этой элиты — Альбертом Баллином — его связывали отношения подлинной дружбы, если такое понятие вообще применимо к личности кайзера: Вильгельм не отличался душевной теплотой. Следует отметить и тот факт, что в конце XIX века антисемитизм был обычным явлением в правящих кругах всех европейских держав, и, конечно же, на молодого Вильгельма сильное влияние оказали антисемитские взгляды его советника Вальдерзее и наперсника Филиппа Эйленбурга.

Во время войны контакты Вильгельма с Баллином и другими представителями еврейской общины — типа Вальтера Ратенау — оказались прерванными. После окончания войны Вильгельм-националист, переживший крушение своих идеалов, нашел в «еврейском интернационализме» подходящего козла отпущения. В декабре 1919 года он сформулировал приговор своим бывшим подданным еврейской национальности, не особенно связывая себя требованиями элементарного приличия, не говоря уже о стиле изложения:

«Самое ужасное и грязное, что моя нация совершила в истории, что немцы совершили с собой, — это то, что они позволили ненавистной расе Иуды совратить себя, позволили ей властвовать над собой! Вот она, их благодарность за наше гостеприимство! Ни один немец не имеет права забыть об этом позоре, не может спокойно уснуть, пока эти паразиты не будут сметены с немецкой земли и уничтожены! Этот ядовитый нарост на немецком дубе!»

Несколько месяцев спустя он увлекся изучением «Протоколов сионских мудрецов», в которых, как ему казалось, он нашел доказательство того, что война и последовавшая катастрофа лишь часть гигантского заговора еврейских богатеев.

Есть и еще одно высказывание Вильгельма, которое часто цитируется, когда речь идет о его антисемитских наклонностях. 15 августа 1927 года он писал своему американскому приятелю детства Паултни Бигелоу: «Пресса, евреи и комары — это те природные бедствия, от которых человечество должно быть так или иначе избавлено. Лучше всего, я думаю, подошел бы газ». Можно представить себе, как поежится при этих словах современный читатель, знающий о соответствующей практике в нацистских концлагерях. Вильгельм, когда писал эти ужасные вещи, не подозревал о том, что они через десяток с лишним лет станут реальностью на его родине. Вряд ли он всерьез имел в виду применение отравляющих средств в отношении всех трех упомянутых им мировых зол. Это была «шутка» — хотя она и не лучшим образом характеризует его чувство юмора.

III

Не так давно была опубликована книга Николауса Зомбарта «Вильгельм II. Козел отпущения и антирадикал». Автор перечисляет десять обвинений, которые обычно предъявляют кайзеру. Это увольнение Бисмарка с поста канцлера в 1890 году, отказ продлить «договор перестраховки» с Россией в том же году, неожиданные повороты и метания во внешней политике, посылка приветственной телеграммы Крюгеру в 1896 году, «гуннская речь» 1900 года, история с Бьеркской конвенцией 1905 года, политика в отношении Марокко, инцидент с интервью газете «Дейли телеграф» в 1908 году, строительство военно-морского флота, вина за развязывание Первой мировой войны.

Зомбарт считает, что каждый из пунктов обвинения имеет и обратную сторону — все эти вопросы решались Вильгельмом рационально и согласно обстоятельствам. Отставка Бисмарка. У кайзера не было выбора: канцлер, считавший себя «основателем империи», сосредоточил в своих руках практически всю власть, он не знакомил молодого монарха с содержанием многих важных документов. «Договор перестраховки». Вильгельм с определенным правом мог считать, что Россия первой отказалась от его продления. Кайзер неоднократно предпринимал попытки возродить союз с Россией, и бьеркская инициатива при всем ее импровизированном характере была одной из таких попыток. Если бы в 1905 году все пошло так, как он предусматривал,