Журнал «Вокруг Света» №10 за 1988 год [Журнал «Вокруг Света»] (fb2) читать постранично, страница - 60

при осаде.

Предположим, что «Троей» в античное время могло называться любое троеградие, имевшее военно-морской порт — трою. Таким образом, основное имя города, описанного Гомером, было Илион. И он, будучи современником Троянской войны, это отлично знал, в силу чего и назвал свою поэму «Илиада», а не «Трояниада».

Вот и получается, что Корабельная Стоянка на острове Тенедос была всего-навсего торговой пристанью, которая никак не охранялась, и захват ее ахейцами никоим образом не влиял на соотношение сил, так как у Стоянки военный флот никогда не появлялся. Разве что в мирное время около Тенедоса несла патрульную службу пара «быстролетных» военных «Симплегад», охраняя от контрабандистов Пролив (Дарданеллы). Но с началом военных действий, завидев ахейские корабли, патрульные суда тоже спрятались в трою. И война превратилась в сухопутную.

Провидение жреца

Гомер называет Трою «крепкостенной», а ему было с чем сравнивать — все малоазийские города имели крепостные стены. И уж если стены Трои соорудили Аполлон и Посейдон и их можно было взять только «по воле Зевса» — они наверняка были мощнее крепостных укреплений других городов.

Археологи предполагают, что толщина стен Трои (Илиона) достигала пяти метров. Давайте попробуем представить их еще мощнее, сравнивая с известными примерами оборонительных сооружений.

Ровесник Трои, древний Вавилон, например, имел три оборонительных стены, толщина которых достигала восьми метров. Высота стен неизвестна, но при такой толщине можно предположить, что она могла достигать 20—25 метров.

Чтобы овладеть городом, нападающие сооружали различные машины для засыпки рвов, платформы для восхождения на стены, стенобитные орудия. А защитники, в свою очередь, старались их сжечь или захватить.

Ахейцам девять лет не удавалось взять Трою, но она могла выдержать и еще больший срок осады, если бы не «троянский конь». Нет никаких оснований считать его плодом литературной фантазии Вергилия. Однако почему о коне ни полслова нет у современника Троянской войны ионийца Гомера? По выражению Аристотеля, «Гомер описал только гнев Ахила», и в «Одиссее» речь идет только о подвигах: целые главы о том, как выжигал Одиссей Полифему глаз, как Цирцея превратила спутников Одиссея в свиней. А вот как Одиссей пиратствовал на море во время Троянской войны — одна строка: «Мы за добычей по темно-туманному морю гонялись». О том, какие военные хитрости применяли ахейцы — одна фраза: «Девять трудилися лет мы, чтобы их погубить, Вымышляя многие хитрости...» А вся трагедия Трои сведена к обыденно-скучному: «Утром одни на прекрасное море опять кораблями (Взяв добычу и дев, глубоко опоясанных) вышли, Но половина другая ахеян осталась на бреге».

Вот и все, что осталось от Трои.

После многолетней безрезультатной осады Трои Одиссей убеждает ахейцев применить очередную хитрость. Они сооружают огромного деревянного коня и посвящают его Афине Палладе, дарующей победу. Следовательно, и сам дар тоже как-то связан с победой. Ахейцы оставляют коня у стен осажденного города и уходят. Жрец Лаокоон требует, чтобы коня разрушили и остатки сожгли на месте, но жреца никто не слушает. Один из троянских старейшин Тимет предлагает забрать коня в город, что и делается: «Мы стены ломаем, и крепость Пергама Видна уж снаружи. Все вдруг суетятся, Подводят колеса под конские ноги, А шею обводят надежным канатом. И вот роковая громадина-лошадь, Носящая в чреве бойцов знаменитых, Катится и входит в пролом, уж пробитый».

Если действия старейшины Тимета можно объяснить желанием отомстить царю Трои Приаму, по приказу которого был убит сын Тимета, то поведение Лаокоона диаметрально противоположно. Он готов пожертвовать жизнью (что и происходит), только бы страшный конь был уничтожен на месте. Почему же так волнуется Лаокоон?

И если предположить, что «троянский конь» — стенобитное орудие, то оно по своему конструктивному решению было выдающимся явлением (еще бы, разрушило стены Трои!), а значит, обязано иметь своего конкретного создателя. Но был ли он из ахейцев? Маловероятно. Они умели строить различные осадные орудия, но эти орудия против стен Трои оказались бессильны. И тогда Одиссей откуда-то (вряд ли из Пелопоннеса, вероятнее, из Ионии) привозит архитектора, который и создает коня.

Вот это-то и является самым фантастичным в «Энеиде» — Вергилий, перечисляя поименно отряд Одиссея, вылезающий ночью из брюха коня, говорит, что последним вылез создатель коня: «...Эней, напоследок, придумавший лошадь».

Итак, архитектор Эней — автор троянского коня. Значит, Вергилий знал, что описывает инженерно-техническое сооружение? Вполне возможно. Сам Вергилий не был «архитектором», он лишь тщательно переписал все древние сведения о «коне», не снабдив их подробными комментариями.

Портрет троянского коня

Об осадных машинах и орудиях наиболее достоверно писал Витрувий. Он обязательно указывал автора, у которого почерпнул информацию: «Я