Бриллианты Forever, или Кто не носит Tiffani [Елена Веселая] (fb2) читать постранично, страница - 3

фигурировать в досье дантиста. Он никогда не произносит знаменитых фамилий — просто Рустам, Умар или Ксюша. Если о ком-то говорят: name dropper, то Славка — пате bomber. Имена сыплются из него, как из рога изобилия. Ему кажется, так он становится частью изображаемого им мира. Впрочем, его тоже знают — поэтому Славка частенько ходит в синяках от тычков телохранителей, отгоняющих ретивого фотографа от охраняемых тел.

Славка, как и Майя, весь в мечтах. Он грезит о карьере Аведона или Ньютона. Ему хочется делать фотосессии для журналов, открыть миру новую Наталью Водянову. Видимо, с этой целью он пристает к знакомым и незнакомым девушкам с предложением «сделать портфолио». Майку трясет от одного упоминания его имени. А я даю украшения, когда ему удается уболтать очередную жертву. Славка иногда может быть полезен — ему перепадают пригласительные билеты на вечеринки, и он частенько сбрасывает их нам. Это единственный вопрос, по которому Майка готова его выслушать. Воображение у Славки не слишком богатое. «Гламур» в его представлении заключается в том, чтобы завернуть голую красавицу в меха и повесить на шею побольше бриллиантов. Почему-то журналы не выстраиваются в очередь за Славкиными откровениями.

— Слушай, я таких девок нашел — звезды! — Я просто чувствую Славкино возбуждение. — Прямо Синди и Клавка. Нужны два колье. Я уже вижу — белый мех, рубины и бриллианты… Такого еще ни у кого не было!

У меня есть парадный набор «серьезных» украшений. Как раз колье с рубинами для блондинки и странное сооружение с розовыми сапфировыми бантами для брюнетки. Нормальному человеку такое и в страшном сне не приснится. На моей памяти это колье вынимали из сейфа один раз — когда в магазин ввалился целый цыганский табор. Мы страшно перепугались. Оказалось, дочь цыганского барона выходила замуж, и табор искал самое дорогое украшение в городе. Наши банты очень понравились цыганам, но сделка не состоялась. Видимо, нашлось что-то подороже. Но для Славки цыганский выбор — самое то. Пусть потешится. Все равно в ближайшие две недели покупателей не будет. Все разъехались по Куршавелям и Санкт-Морицам.

2 января, понедельник

Забегала Ленка. Она моя единственная подруга из «прошлых времен». Вместе учились на филфаке. В то время как я глазела на женевские витрины, она работала в известной перестроечной газете, писала о кино. Ей не повезло — отечественное кино того времени было сереньким (чтобы не сказать — чернушным). Из многочисленных поездок по фестивалям Лена вынесла стойкое отвращение к кинематографу (ей принадлежит основной закон кинокритика: «Никогда не садись в середину ряда — уйти не сможешь!») и убеждение, что разбираться в оттенках говна — занятие неблагодарное. Как и многие ее коллеги, она плавно десантировалась в мир «глянца». Теперь пишет о красоте, причем в самом буквальном смысле. Ее работа — ездить по спа и клиникам и описывать их преимущества перед остальными. Работа, сами понимаете, тяжелая. Пробовать на себе различные методики вечной молодости — это какое же здоровье нужно!

Впрочем, Ленка — строгий критик. Эта строгость осталась с газетных времен. Она никогда не хвалила плохой фильм, даже если его сделали друзья, даже если там сыграла актриса, у которой Лена хочет взять интервью, даже если его назвал концептуальным известный культуролог Т. Описывая свои мытарства по пятизвездочным клиникам, Лена столь же нелицеприятна. Кому еще придет в голову начать статью о зимнем отдыхе в Египте словами: «Территорию Египта на 90 процентов занимает каменистая пустыня. Зимой с моря дует ветер, сбивающий с ног. Местное население грязно, плохо одето и бедно. Посещение пирамид ничего не добавляет к их изображению на картинке, — разве что сильный запах верблюжьей мочи. Единственное, куда можно смотреть так, чтобы твой взгляд ничто не оскорбляло, — это море». Самое смешное, что все это, конечно же, в журналах вычеркивают. Но я не встречала еще ни одного человека, который, вернувшись из Египта, не говорил те же слова, прибавляя: «Хоть бы кто мне это рассказал раньше, до поездки! Ноги бы моей там не было!»

Ленка только что вернулась из Баварии. Как она говорит, из концлагеря. В маленькой деревне всего несколько гостиниц, и все они лечат по системе Шрота. С чисто немецкой пунктуальностью и безо всяких эмоций там морят голодом (700 калорий в день — сплошное сено, даже без соли). Но самое главное — в 4 часа утра дверь вашего номера своим ключом открывает этакая Эльза Кох, медсестра. Она приносит мокрую холодную простыню, в которую вас и запеленывает. За измывательство люди платят деньги, и немалые. Зато выходят оттуда с младенчески чистыми белками глаз, похудевшие, помолодевшие. Правда, чуть поглупевшие — сено мозгам не полезно. Но это можно быстро исправить — достаточно добежать до ближайшей таверны и съесть сосиску с пивом. Только кто захочет за 50 евро свести на нет эффект, за который заплачено 5000?

Лена смирилась с тем, что