Идеальная жена [Джейн Гуджер] (fb2) читать постранично, страница - 107

сделать в доме. Кабинет встретил его прохладой и темнотой. Генри включил лампу на письменном столе и увидел дневник.

Несколько минут он смотрел на кожаный переплет, вспоминая, где он мог видеть эту тетрадь. Наконец, он вспомнил, как Вильямсон торжественно вручил ее ему в день похорон.

Генри опустился в кожаное кресло, открыл тетрадь и начал читать:

«Генри, я — стар и умираю. Пришло время рассказать тебе правду о «Морском Утесе»».

Из дневника Артура Оуэна

«Элизабет никогда не оставляла нас с тобой вдвоем. С годами страсть моя к ней превратилась в подернутые пеплом угли, которые могли вспыхнуть жарким пламенем от малейшего порыва ветра. Я старался держаться подальше от нее. Но однажды мы все же оказались наедине.

Ты гостил у Алекса в Ньюпорте, а я сердился на нее за то, что она отослала тебя, зная, что я приеду. Я специально предупредил ее, что хочу провести с тобой несколько дней. Эту ее жестокость я никогда не мог понять.

Уолтер все больше отдалялся от меня. Обычно он просто уходил в лес, когда я приезжал в «Морской Утес».

Я знал, что, оставаясь наедине со мной, она испытывает неловкость, и радовался этому. Я не понимал, что она горела ко мне такой же страстью, какую я испытывал к ней. Я не понимал, что эта страсть медленно сжигает ее изнутри.

Был тяжелый и душный день. Небо покрылось облаками, и влажный тропический ветер не приносил прохлады. Я застал Элизабет в библиотеке. Она плакала. Когда я подошел к ней, она прижалась ко мне спиной. Я до сих пор помню, какую радость я испытал, снова почувствовав ее в своих объятиях. Она повернулась и поцеловала меня. Господи, с каким нетерпением я жаждал этого все эти годы! Я потерял голову. Я забыл о том, что нас могут застать. Я забыл обо всем, обнимая Элизабет.

Ты уже, вероятно, догадался, что произошло вслед за этим. В библиотеку вошел Уолтер и увидел нас. Это была кошмарная сцена. Он, как безумный, стал отрывать ее от меня. Он стал бить ее по лицу и отталкивать меня, когда я попытался защитить ее. Я никогда не забуду выражения лица Элизабет, с которым она терпела его пощечины, не издавая ни звука. Я подбежал к своему столу и вытащил пистолет. Я даже не знал, заряжен ли он. Я сказал ему, чтобы он отпустил Элизабет, но он, в ответ на это, занес руку, чтобы снова ударить ее. И тогда она сказала Уолтеру, что ты не его сын. И он все понял, но уже не мог остановиться и опять занес руку для удара. И тогда я спустил курок.

Ты хотел знать, почему я так сопротивлялся тому, чтобы ты завладел «Морским Утесом»… Я скажу тебе. Я похоронил моего сына и его жену под винным погребом, и они все еще лежат там. Я совершил убийство в припадке безумия, но, придя в себя, не мог уже исправить содеянного. Я убедил себя, что будет лучше для всех, а особенно для тебя, если их тела так и не будут найдены.

Итак, Генри, теперь ты знаешь, почему я так старался уберечь тебя от посещений «Морского Утеса». И ты знаешь, что я люблю тебя и очень сожалею о том, что все произошло именно так».

Глава XXVII

Генри подошел к камину и подсыпал в него угля. Когда пламя хорошо разгорелось, он швырнул дневник в огонь. Тщательно перемешивая пепел, он понял, что все воспоминания его детства были неправдой. Он почувствовал, как что-то большое ушло из его жизни навсегда.

Он опустился на корточки перед камином, глядя, как огонь весело пожирает остатки дневника, и сказал, сплюнув в камин: «Ты сожалеешь, мерзавец! О Господи, мой отец! Мой отец! — он затряс головой. — Мой отец…»

А котом заплакал.

Энн нашла Генри, сидящим в кабинете. Взгляд его был прикован к потухшему камину.

— Я прождала тебя два часа, — сказала она, осознав, что с ее дорогим мужем что-то случилось. Она увидела его лицо, искаженное горем, и сердце ее сжалось от боли. — Генри, что случилось?

Не говоря ни слова, он притянул ее к себе и крепко обнял. А потом отпустил и рассказал историю, которую поведал ему дневник его деда.

— Всю свою жизнь я думал, что ненавижу его. А он был моим отцом. Все оказалось ложью. Все мои воспоминания были неправдой.

— Нет, Генри, ты не должен так думать. Ну почему он не оставил все это при себе? Я не верю его признаниям! — яростно воскликнула Энн. — Ну почему он не сохранил все это в тайне?

— Разве ты не понимаешь, Энн? Он боялся, что я найду останки, перестраивая дом. Он, должно быть, жил в постоянном страхе, что я узнаю правду до того, как он умрет. Он не только прятал от меня моих родителей, он прятал и себя. Я и не догадывался, что он был таким трусом. Я бывал в этом винном погребе сотни раз и ничего не заметил! Я никогда бы их не нашел!

Энн крепко прижала голову Генри к своей груди.

— Наверное, это ужасно, но я так рада, что ты продал «Морской Утес», — сказала она.

— Не думаю, что оставил бы его теперь, зная все это, — ответил Генри. И вдруг расхохотался.

— Над чем ты так смеешься, Генри? — обеспокоенно спросила Энн.

— Над полковником Манном, —