Путеводитель по повести А.П. Платонова «Котлован»: Учебное пособие [Наталья Ильинична Дужина] (fb2) читать постранично, страница - 3

вращается и публицистика. Сюжет платоновской повести является в какой-то степени ответом Платонова на тезисы сталинской речи: принцип, по которому увеличивается количество трупов в «Котловане», тоже можно назвать «расширенным воспроизводством»; на котлован в финале повести Вощев приводит и «колхоз», осуществляя своего рода «смычку» города и деревни — противоположность между городом и деревней ликвидирована, теперь у всех одна судьба.

Название и композиция «Котлована» обнаруживают ориентацию Платонова на идеологическую ситуацию в стране и диалог с современностью. Еще больше об этом свидетельствуют необычный сюжет и странные образы повести, «строительным материалом» которых М. Золотоносов уверенно называет исчерпывающее знание Платонова «социально-политической и идеологической повседневности». Это действительно так: все (все!) действия героев «Котлована», все коллизии повести мотивированы в первую очередь реальной жизнью советского общества, которую Платонов знал в совершенстве и «слышал» до полутонов.

В город, где планируется строительство «общепролетарского дома», приходит главный герой повести Вощев. И «сердечная озабоченность» героя (он ищет смысл жизни и истину), которая-то и привела его в город; и странная деятельность Вощева (собирает в мешок «вещественные останки» и всякую мелочь) в гораздо большей степени, чем принято считать, связаны с внутрипартийной борьбой, политическими кампаниями и бытом 1929–1930 гг. В городе Вощев встречает строителей будущего дома. Строители дома, как верно подметил А. Харитонов, — это не случайный набор лиц, а собирательный «образ исторического развития России в 1929–1930 годах», «социально-психологическая панорама советского общества „года великого перелома“. <…> Все классы, все сословия, все типы представлены здесь. Все — в котловане»^[7]. Поэтому образ котлована — это не только разоблачение социалистических идеалов и планов первой пятилетки, но и модель советского общества. Среди строителей дома появляется и девочка Настя — один из основных символов платоновской повести. Знание фактического положения дел в стране помогает понять функции и этого образа. Итак, посмотрим на городскую часть сюжета и на тот реальный контекст, в котором она создавалась, сначала — в самом общем плане.

1929–1930 гг. в общественно-политической жизни страны характеризуются следующими событиями (назовем только те из них, которые имеют отношение к «Котловану»), В ноябре 1929 г. закончился первый год первой пятилетки, названный Сталиным в одноименной статье «годом великого перелома». В основе пятилетнего плана народного хозяйства СССР, принятого XVI партконференцией (апрель 1929 г.), — сталинские (как известно, заимствованные у Троцкого, да еще «с превышением») проекты сверхиндустриализации страны, «ускоренный темп^[8] развития средств производства» и «решительный перелом в области производительности труда»^[9]. Курс на индустриализацию страны сам Сталин в борьбе с Бухариным назвал «генеральной линией партии», пополнив ее и курсом на коллективизацию сельского хозяйства. Таким образом, «генеральной линией партии» назывался «решительный курс на индустриализацию страны и социалистическое переустройство деревни». В противоположность «генеральной линии партии» существовала еще «линия группы т. Бухарина», которую Сталин называет «линией правого уклона».

В идеологическом плане жизнь страны в это время подчинена борьбе Сталина с Бухариным, теоретические проблемы которой получили освещение в работах Сталина «О правой опасности в ВКП(б)» (1928) и «О правом уклоне в ВКП(б)» (1929). Разногласия между двумя политическими лидерами касались приоритетов в развитии промышленности (первоочередную задачу промышленности Бухарин видел в ликвидации товарного голода; Сталин настаивал на необходимости максимальных капиталовложений в тяжелую промышленность), плана реконструкции сельского хозяйства (Бухарин предлагал поддерживать индивидуальное крестьянское хозяйство; Сталин — создавать колхозы). Но главным пунктом их разногласий стал вопрос о темпах индустриализации: Бухарин считал взятые темпы не только чрезмерными, но и губительными, так как они не могут быть обеспечены имеющимися сырьевыми и денежными резервами и строительными материалами; Сталин же требовал все большего и большего увеличения темпов развития индустрии. Другое разногласие между Сталиным и группой Бухарина касалось вопроса о классовой борьбе: Бухарин говорил о «затухании классовой борьбы при диктатуре пролетариата», а Сталин, как известно, — об «обострении классовой борьбы» и «усилении сопротивления капиталистических элементов города и деревни» в «ходе успешного наступления социализма». В связи с проблемой сопротивления «элементов капитализма» особую значимость приобретает и вопрос о «врагах пролетариата» — «советской» буржуазии: