Левитан [Софья Александровна Пророкова] (fb2) читать постранично, страница - 4

вновь приступить к занятиям.

На другой день Левитан произносил слова благодарности, они застревали в горле, он захлебывался от слез. Мысль билась вокруг одного и того же: «Как быть, если откроется дверь и ему снова предложат покинуть класс?» Ведь нельзя же надеяться на то, что опять помогут товарищи. Его заступником могут стать только отличные учебные успехи. Самопожертвование, собранная воля удержат его в стенах Училища.

Началась битва за себя. Надо отдать должное выдержке Левитана; он сумел доказать свое право на образование.

Задан эскиз композиции. Прежде можно бы остановиться на первой мысли. Но угроза остаться за бортом Училища всегда маячила перед Левитаном. Он не щадил себя, принимал и отвергал десятки вариантов, прежде чем сдавал работу учителю.

На уроках Левитан блистал знанием литературы. Вот когда дали плоды семена, посеянные матерью. Она разбудила в нем почтение к книгам, раскрыла перед ним колдовскую силу поэзии.

Истории искусства Левитан предавался беззаветно. Часы углубленного чтения в библиотеке. Ни одного пропущенного слова на лекции. Прекрасно сдан экзамен.

Вот когда можно почти согласиться с тем, что любили повторять многие преподаватели: «Ученики — это щенки, брошенные в воду. Только сильные выплывают».

Левитан по праву причислял себя к сильным, когда его на три года освободили от платы за учение. Это решил совет преподавателей, которых покорили беспримерное усердие и крепнущий талант этого паренька.

Левитан предавался искусству со всем самозабвением юности, но жизнь вторгалась в его мечты, суровая, неумолимая. Страсть к живописи столкнулась с голодом.

Звонок. Окончены утренние уроки, и все ученики бегут к раздевалке, где пристроился Моисеич со своим маленьким буфетом. Руки с протянутыми копейками, белые ситнички, жареная колбаса, сосиски, теплое молоко. Сколько соблазна!.. Если бы можно было тоже протянуть руку с медяком и громко сказать со всеми:

— Моисеич, мне до пятачка.

Но Левитан и так задолжал буфетчику. Иногда он побеждал самолюбие и, краснея до ушей, просил у совсем незнакомого ученика копеек двадцать в долг. После одного такого обращения они подружились с учеником Пичугиным, который оказался очень отзывчивым и не раз устраивал в классе складчину. Потом гурьбой отправлялись в трактир «Саратов» на углу Сретенского бульвара. Приглашали обоих Левитанов и кормили их вкусным обедом.

Приятное ощущение сытости снимало обиды, возвращало веселость. А потом шли домой к Пичугину буйной компанией. На столе появлялся самовар, пили чай с неизменными калачами. Костя Коровин брал в руки гитару, пели хором, и среди молодых голосов различался сочный, музыкальный баритон Левитана.

Конечно, спорили и судачили о своих студенческих делах и в беззаботной резвости играли в чехарду, зацеплялись за стулья, хохотали.

Молодость остается молодостью, и иногда они озоровали, как озоруют все парни на свете.

Подружился Левитан со способным учеником Светославским. Часто с ним и с другими товарищами ходили гулять. Забрели как-то на кладбище, вышли на железную дорогу. Юноши так разрезвились, что стали бороться прямо на рельсах, не замечая надвигающегося поезда. Тормоза, задержка состава. Всех пригласили в участок, хотя остальные были только свидетелями драки. Всех оштрафовали по рублю.

У Левитана денег не оказалось. И с той поры товарищи добродушно шутили:

— Левитан, околоточный пришел за рублем.

Юноша бросал этюд и в панике убегал из класса. Он привык терпеть насмешки и не очень сердился на товарищей, которые были к нему участливы и в настоящей беде приходили на помощь.

Деньги добывались разными путями. Всем нравились этюды Левитана. Он отдавал их со щедростью юности за любую плату, даже по рублю за набросок, лишь бы рассчитаться с Моисеичем и вернуть долги друзьям. Особенно ценил работы Левитана Василий Часовников, его приятель по Училищу. Он был юношей болезненно восприимчивым, впечатлительным, преданным природе и искусству, преклонялся перед другом и бережно хранил каждый подаренный набросок. Один рисунок даже зашил в ладанку и носил ее на груди в знак преданности таланту Левитана.

У Часовникова чаще водились деньжата, и он старался незаметно помочь Левитану: то купит ему несколько тюбиков красок, то альбом для набросков, а то сунет в карман кусок хлеба, когда заметит, что товарищ проголодался. Делал все это Часовников невзначай, но так, что и отказаться нельзя и самолюбие остается спокойным.

Левитан искал заработка и не отказывался ни от каких заказов. Попросят сделать рисунок с надгробья, он идет на кладбище, рисует. Исполняет заказ со всем старанием и умением, на какое способен. Заказчику нравится. Другие обращаются с такой же просьбой. Но на плату не щедры. Все эти труды оплачивались мизерно.

Писал он и копии с картин в галерее Третьяковых, писал портреты, в которых был не очень силен. Иногда друзья вместе сочиняли картины на продажу. Левитан зашел как-то к Пичугину и застал его у мольберта,