Империя поздних генералов [Богдан Сучавэ] (fb2) читать постранично, страница - 2

что-то сказать?

Он хитро улыбнулся. Знал очень хорошо, что сам дал ей повод любопытствовать, но пока не считал, что пришло время рассказывать. И поэтому просто бросил:

- А ты не суй нос всюду! Всё хочешь знать!

- Ты мне хотел что-то сказать, - оправдалась она.

- Не хотел я тебе ничего говорить. Кроме того, что сегодня важный день.

После завтрака он пошёл одеваться. Выбрал для начала рубашку, которую обычно не носил, за исключением тех случаев, когда имелся гибкий воротник.

- Ты одеваешься по-военному? - удивилась она. В последние дни он предпочитал серый гражданский костюм.

Он ничего не ответил. Принял решение сам, и не имело смысла объясняться с ней.

- Раз не пресс-конференция исключительной важности, тогда, наверное, заседание верховной комиссии...

Тогда он обернулся к Елене и посмотрел на неё спокойно и холодно своими серыми глазами, о которых все, кто видели их с близкого расстояния, говорили, что они обладают некоей силой, но ни в коем случае не имеют цвета. Это был взгляд, который она хорошо знала, и, сколько раз она его удостаивалась, всегда он ей вменял страх.

- Пожалуйста, - сказал он, - Пожалуйста, сходи в прихожую и приготовь мне туфли.

Она прошла мимо зеркала и глянула на себя мимоходом. Иногда она заигрывала, когда появлялось какое-нибудь новое знакомство (случай исключительный, редко происходящий, потому что в этом лихорадочном Бухаресте все, кажется, знакомы с теми, кто наделён властью) и спрашивала:

- Сколько лет мне дадите?

Собеседник, будучи предупреждён или нет, прикидывал в уме пенсионный возраст работников румынской полиции:

- Пятьдесят пять? Или, может быть, пятьдесят шесть?

Он молчал и улыбался, прикрыв глаза. Имея за плечами шестьдесят семь, получив высшее военное образование в Москве и во Фрунзенской академии, сердце его начинало беспорядочно биться из-за самой маленькой иронии, допущенной в прессе, относительно возраста, образования или отвлечённой географии Востока.

Каждое утро, так же, как и в это, в среду, смотрел на себя в зеркало прищуренным глазом, холодным и изучающим, взглядом которого он бы удостоил кого-либо в другое время. Поглядел мимоходом на Елену, которая, тяжело наклонившись на стуле в прихожей, начищала ему туфли, и, в последний раз (согласно утреннему обычаю) прошёл на кухню. На полочке были расположены, как какой-то набор жизни и смерти, тюбики с таблетками от сердца. Перед ними, на привилегированной позиции, стояли капли, которые он отсчитал неспешно, одну за другой, в кружку с остывающим чаем. Затем принял две бодрящие таблетки. Разложил на столе остальные шесть таблеток, которые привык принимать с чаем, ставшим горьким от капель и витаминов. Каждое утро ритмично следовали шесть коротких глотков через совершенно равные промежутки времени. Ни о чём не думая, не спеша, не чувствуя горечи, не чувствуя остывшего чая.

В это утро, в среду, выйдя из кухни, он обул поспешно теперь уже размягчённые туфли, и, не слыша пожеланий Елены, вышел, не ответив ей ничего и на этот раз.

*

Старшина Дума ожидал в это утро, в среду, ровно пять минут напротив дома. Он работал с генералом уже больше года и знал его привычки очень хорошо.

- Здравия желаю, господин генерал, - сказал он.

Но тот ничего не ответил. Сел в машину и приготовил размеренными жестами трубку с ароматным табаком. Когда машина тронулась, генерал проговорил:

- Как дела, Дума?

- Хорошо, господин генерал. - Затем добавил через мгновение:

- Спасибо за вопрос.

- Что там в городе?

- Всё спокойно.

- Сегодня ночью в Министерстве случилось что-то?

Так как старшина Дума брал машину ранним утром в гаражах Министерства внутренних дел, то был среди тех, кто первыми узнают, не произошли ли за ночь коренные изменения или исключительные события. Конечно, редко когда что случалось, но именно тогда изменения и казались невероятными. Более того, кажется, каждый хотел бы, чтобы в одно прекрасное утро, как по взмаху волшебной палочки, всё стало иначе.

- Господин генерал, докладываю: ни о чём новом не слышал.

Ровно шесть месяцев назад шофёры из гаража оказались первыми, кто узнал о предполагаемом решении президента отправить в отставку, внезапно, восьмерых генералов в возрасте свыше шестидесяти лет, которые были восстановлены в должности в горячие дни декабря 1989 года, и были выдвинуты в сопровождении такой славы, как будто лишь они одни выиграли сражение за воссоединение. Чтобы избежать тогда ухода в отставку, который мог произойти в любой момент того беспокойного времени, генерал решил провернуть одну закулисную игру. В этом он был непревзойдён. Было несложно получить успешно два повышения в звании, как это сделали те, кто сидел на пенсии, а возраст