Яростный поход. Танковый ад 1941 года [Георгий Валерьевич Савицкий] (fb2) читать постранично, страница - 2

«сухопутных броненосцев» было резко свернуто.

В результате до 1923 года французы изготовили всего десять танков типа «2С». Их вооружение состояло из 75-миллиметрового орудия и нескольких пулеметов и размещалось в двух башнях — орудийной впереди и пулеметной на корме, а также бортовых амбразурах. Будучи по меркам 1917 года достаточно прогрессивной машиной, к началу тридцатых годов танк уже полностью устарел как морально, так и технически. Неудачное расположение двух башен в одном ярусе, исключавшее круговой обстрел, огромные размеры машины, низкие проходимость и надежность сделали бы его на относительно современном поле боя легкой мишенью.

Однако принять участие в боевых действиях Второй мировой они не успели — Франция капитулировала, когда тяжелые многобашенные танки, сведенные в третий батальон 511-го полка, еще двигались на фронт по железной дороге. Там их через несколько часов и уничтожила немецкая авиация. По другой версии, экипажи сами подорвали свои неуклюжие восьмидесятитонные (!) танки, потому как сгрузить их с железнодорожных платформ не было никакой возможности.

Английский «Индепендент» был более рациональным и легким. При весе в тридцать две тонны он мог развивать максимальную скорость в 32 километра в час. Вооружение «Независимого» располагалось в пяти башнях. Размещение всех пулеметов в четырех однотипных башенках, сгруппированных вокруг главной башни кругового обстрела с 47-миллиметровой пушкой, значительно увеличивало гибкость огня и позволяло нацелить на один объект как минимум два пулемета и орудие. Но «Независимый» так и остался прототипом, на вооружение его не приняли. Однако сама концепция оказала заметное влияние на дальнейшие разработки тяжелых и средних танков.

Кстати, такая же компоновка, правда с усиленным вооружением, была и у советского тяжелого танка Т-35. В итоге «сухопутные крейсеры Сталина» стали единственными серийными машинами подобного класса. Всего был выпущен шестьдесят один танк Т-35.

* * *

— Ну, как там ремонт?

— Нормально, товарищ капитан, — лейтенант Горелов кивнул на почти вбитый в сочленение траков палец.

— Как закончишь, перегрузите вместе с лейтенантом Кононенко боекомплект.

— Есть, товарищ капитан!

— Разрешите выполнять?

— Действуй.

Николай Горелов принялся «действовать» кувалдой, вгоняя стальной штырь в проушины сочленений стальных траков. От каждого молодецкого удара стальной палец входил все глубже, пока наконец молот не стукнул по торцам траков.

— Готово! Что-то упарился я… — Горелов вытер пот со лба.

— Упарился он… Эх, молодежь, молодежь… — проворчал старшина в промасленном комбинезоне и полез на крышу моторно-трансмиссионного отделения.

Он почти полностью скрылся в двигательном отделении, позвякивая гаечными ключами, отвертками и другими инструментами. Степан Никифорович Стеценко вместе с механиком-мотористом Сергеем Лазаревым принялись колдовать над двигателем.

А Николай Горелов вместе со своим закадычным другом Олегом Кононенко принялись перегружать боекомплект. Всего на две малые пушечные башни приходилось двести двадцать шесть снарядов. Из них поровну — сто тринадцать бронебойных и осколочно-фугасных. По приказу капитана Корчагина в переднюю башню было перегружен дополнительный боекомплект из полусотни бронебойных снарядов, а Горелов «поделился» с другом пятьюдесятью осколочно-фугасными.

Объяснил свое решение капитан Иван Корчагин просто: «Коля, ты — основная защита нашего танка при лобовой атаке. Твоя „сорокапятка“ сможет подбить вражеские танки, если начнется… А Олег будет прикрывать нас с тыла осколочно-фугасными!» Определенный резон в словах ветерана-танкиста, который успел повоевать и на Халхин-Голе, и год назад в Освободительный поход на Бессарабию и Буковину, был. Николай Горелов больше помалкивал и подмечал подобные тонкости, правильно кумекая, что для дела полезно. Как прицелиться лучше, как стрелять быстрее и точнее. Кстати, даже тут своя определенная хитрость была: бронебойный снаряд его полуавтоматической «сорокапятки» был мощнее. И поэтому механизм орудия работал штатно. А при стрельбе осколочными, из-за меньшей длины отката, полуавтоматика работала лишь на четверть — затвор закрывался автоматически после заряжания пушки, но вот открывать его и выбрасывать стреляную гильзу приходилось вручную. А это — драгоценные секунды, которые в бою порой стоят жизни всему экипажу.

Николай Горелов аккуратно укладывал каждую бронебойную болванку в боеукладку передней башни. Развернувшись с трудом в узком боевом отделении, он глянул на лежащие особняком бронебойно-подкалиберные. Каждый из этих унитарных патронов^[1] он получал на полковом складе боеприпасов под роспись. Снаряд с сердечником из карбида вольфрама был наиболее сильным средством борьбы с бронированными целями противника.

Бережно уложив снаряды, Николай вылез из башни. Его