активизированные его неожиданным движением.
– Пора? – спрашивает Картоно, подавая ему меч с длинным клинком, имеющим лишь едва заметный намёк на кривизну. Это исключительное оружие, которое зачехлено в ножны из лакированного дерева, нефрита и перламутра. Мастер по металлу сработал этот клинок в согласии со строгими спецификациями Нагасены, однако он не острее, не легче и не каким-либо другим образом лучше тех миллионов мечей, чьё производство поставлено на поток в оружейнях Терры. Но он сделан с любовью и вниманием к мелочам, чего никогда не сможет воспроизвести ни одна машина.Нагасена зовёт его "Сёдзики", что означает "Честность".Он благодарит Картоно вежливым кивком, и в это время подходит Головко. Он похож на быка и приносит с собой запах ружейной смазки, пота и полировального порошка. В стародавние эпохи предки Нагасены считали бы его варваром, но по нынешним временам, он уважаемый человек. Доспехи у Головко объёмистые и громоздкие, они рассчитаны на то, чтобы устрашать. Примерно также выглядит и его лицо. Он обходится без приветствий, и при виде Картоно его губы кривятся от инстинктивного отвращения.– Мы должны были ударить посреди ночи, – начинает он, пока Нагасена продевает свой меч через чёрный кушак, который повязан у него на поясе. – Мы бы застали их врасплох.– В какое бы время мы ни пришли, это не сыграло бы никакой роли, – говорит Нагасена, приглаживая свои чёрные волосы и размещая их длинный хвост у себя на плече. – Такие люди, как те, на кого мы охотимся, никогда не расслабляются по-настоящему, так что выбрать удобный момент для схватки с ними не удастся в принципе. Как только возьмём первого, – а скорее всего ещё до этого, – остальные мгновенно насторожатся и станут невообразимо опасными.– У нас три тысячи солдат, – указывает Головко, как будто в подобных случаях всё решается одним числом. – Чёрные Стражи, Оттоманские Янычары, Уланы. Даже благородные и могучие кустодии прислали отделение.– И тем не менее, этого всё ещё может оказаться недостаточно, – отвечает Нагасена.– Против тридцати? – спрашивает Головко, но Нагасена уже выкинул его из головы.Он отворачивается от воинственного генерала и движется через собравшихся солдат, в молчании ожидающих его сигнала. Они нервничают, чувствуют себя не в своей тарелке. Больше всего их шокирует то, что они собираются поднять оружие против тех, кто сражается ради них на далёких от Терры мирах.Нагасена смотрит вверх, на здание, в котором расквартировано Крестовое Воинство. Местные называют его Командорством. Это величественное строение с вставшими на дыбы золотыми львами, рифлёными колоннами и скульптурами воинов, которое увенчано искрящимся куполом из чёрного мрамора. Высоко над портиком, на фронтоне, написана фреска, украшенная эпическими образами, а главная дорога, ведущая ко входу в здание, вымощена чудовищными плитами, которые содержат названия миров, приведённых к согласию Легионами Астартес.На этих плитах каждый день вырезают новые строки, и Нагасена гадает о том, что чувствуют эти воины, глядя на всё растущий список побед своих братьев, тогда как сами они остаются на Терре, всё дальше и дальше от кровавого острия границы Империума.– Ваши приказы, Мастер? – спрашивает Картоно.Его компаньон не вооружён, но он и без этого смертоносен. Его прежние повелители отточили его мастерство убийцы до такой степени, что он – оружие сам по себе. Многие люди не любят Картоно, будучи даже не в состоянии сформулировать причину, но Нагасена уже давно привык к его обществу. Он озирает солдат, уверенный, что они хорошо укрыты в хитросплетении роскошных авеню и колоннад процессиональных дорог, которые обвивают эту часть Дворца Императора, как драгоценности – шею любимой наложницы.Три тысячи вооружённых людей ждут от него сигнала к штурму, и Нагасена знает, что когда он его отдаст, многие из них умрут. Может статься, что и все они. Мало какие из проведённых охот доставляли ему удовольствие, но эта в особенности ему не нравится. Ему хотелось бы снова очутиться на своей горной вилле, где его единственными заботами были бы смешивание красок и уход за садом, но его желания и нежелания сейчас не играют никакой роли.Задание дано, и долг обязывает его подчиниться. И хотя ему не нравится этот приказ, он его понимает.– Идём со мной, Картоно, – говорит Нагасена, выходя на грандиозную триумфальную аллею. Картоно спешит за ним, удивлённый неожиданным поступком своего мастера. Нагасена слышит голос Головко в бусине вокса у себя в ухе и вытягивает её наружу. Протесты становятся писклявыми и далёкими.– Теперь они точно узнают о том, что мы идём, – высказывается Картоно, и Нагасена кивает.– Само твоё присутствие предупредило как минимум одного из них, – говорит он. – Ты в самом деле думаешь, что такая масса
Последние комментарии
1 день 5 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 12 часов назад