Дневник. 2005 год. Часть вторая. [Сергей Николаевич Есин] (fb2) читать постранично, страница - 2

молодость: встал в 4.30, попил чаю, закрыл дачу и – через поселок, перелез через ворота, которые закрывают на ночь, через нашу рощицу, через кладбище, мимо солдата и его отца – "на всю оставшуюся жизнь нам хватит горя и печали", – вверх, на Кончаловские горы, мимо дачи художника и – лесом до станции. Лес невероятно грязный и засоренный, поваленные и гниющие деревья, истлевший валежник. Пока шел по лесу, думал о новом романе. В 5.30 я уже сидел в электричке. В основном, мужики едут на работу. Сели, каждый приготовил по 20 рублей – на случай если пойдет контролер. Раньше контролеры брали 10, теперь 20.

В час был на "Народном радио". Довольно пустые радиоразговоры, критические звонки радиослушателей. Не было ни ощущения радости, ни ощущения подъема. Наконец-то подписали годовой приказ. Я уступил деканату Витю Гусева, но все же мои спортсменки, кроме одной, получат стипендию. Написал письмо В.Л. Матросову. Не еду, сначала долго вожусь с каким-то супом, похожим и на харчо, и на шурпу, вечером отправился в длинную, чтобы предотвратить надвигающуюся бессонницу, прогулку.

9 июля, суббота. Удалось прихватить с собою на дачу СП., замечательно ехали, все время болтая об институтских делах. Случилось маленькое происшествие. Только что вышел закон о пересечении непрерывной белой линии, санкции на этот счет серьезные, вплоть до изъятия водительских прав. Обгонял какой-то грузовик в заранее подготовленном милицией для ловли таких же идиотов, как я, месте, – милиция тут как тут. Усадили меня в машину и стали демонстративно меня стращать, сколько времени я потеряю, приехав к ним на разбор за своими правами. Полюбовная, которая заняла тридцать секунд, мне обошлась в 1000 рублей. Когда я уезжал с места происшествия, один из этой бандитской компании демонстративно стал против номера на своей милицейской машине, чтобы в зеркало заднего вида я не разглядел цифры. На даче все пошло по своему кругу, никакой интеллектуальности. Я поливал огород, красил решетки на окнах. Ездили в город, где купили пластмассовые кресла для дачи СП., смотрели ему двойные рамы на окна, но в результате я присмотрел рамы себе, вместо тех раздвижных, которые планировались для террасы. СП. читает мой роман. Потом была баня, и я рано уснул, только начав роман Димы Быкова "Эвакуатор". Здесь найдена прекрасная интонация и замечательный ход: инопланетянин, маскирующийся под нашего современника. У этого инопланетянина и землянки любовь, два этих образа заявлены прекрасно, полно, выпукло. Посмотрим, что будет дальше – я ведь читаю малый список "Нацбеста", – с моей точки зрения, это интереснее и глубже, чем роман Оксаны Робски, и значительно интереснее, чем роман Шишкина.

10 июля, воскресенье. Приехал в Москву, завтра уезжаю в Ленинград на съезд Книжного союза, нет сил даже собраться. Апатия. Вот замечательная цитата из романа Дмитрия Быкова. О любви. Я всегда полагал, что самое невероятное в романистике и самое искусственное – это любовь. Ведь запоминается лишь то, что либо синхронно твоим собственным ощущениям, либо диаметрально противоположно им – это рассуждение Виктора Петровича Астафьева, после того как он послушал сделанную на радио запись "Пастуха и Пастушки". Смысл его в том, что писать надо как бы по касательной. Не роскошные груди и розовые соски, а отблеск костра на плече… Похоже, я продолжаю свою работу над книжкой о мастерстве, дополняю книгу о творчестве.

"Особенность любви в том, что ее не вообразишь, как нельзя вообразить, скажем, горячую ванну. Есть вещи, которые словами не описываются, и они-то наиболее драгоценны. Как описать, что в комнате включили свет? Вошли, включили, все стало уютным и жилым, появилась возможность жить, надежда, гармония… Вот так и тут – включили свет, и началась жизнь, а когда ее не было, о ней и помыслить было нельзя. Все стало подсвечено, на все страхи и обиды нашлось универсальное "а зато", включился дополнительный двигатель – демпфекс, трансмутатор, кузельвуар. Никакое воображение, далее самое сильное, никакая память, даже крепчайшая, не заменит присутствия живого человека, любящего нас. Человек, любящий нас, поил нас чаем, раздевал нас, долго и с умилением смотрел на нас. Любовь и есть, в сущности, восторг и умиление при виде другого человека, но этого-то наиболее человеческого чувства мы почему-то давно не встречали не только на собственных путях, но и вокруг!".

В запасе большая цитата из Жане.

11 июля, понедельник.Отрывки дневника в записной книжке.

19 июля, вторник. Удивительный я установил сегодня факт, сдавая в библиотеку три номера "Знамени" с романом Михаила Шишкина. Я спросил, как читают у нас толстые журналы, которые мы выписываем в изрядном количестве. Вроде бы читают, но данных у библиотеки нет. Тогда сделали "следственный" эксперимент. Взяли первый номер за 2004 год журнала "Октябрь". В нем напечатан роман Аксенова "Вольтерьянцы и вольтерьянки", который нынче, через год после выхода в свет, получил "Букера". Неужели никому не интересно, за что?