Главный противник [Александр Иванович Колпакиди] (fb2) читать постранично, страница - 7

было. Конгресс США войну Советской России не объявлял, администрация Вильсона никаких заявлений о разрыве дипломатических отношений с РСФСР не делала – хотя бы по той простой причине, что всякие отношения отсутствовали в принципе, никаких обращений о присылке американских войск из России правительство в Вашингтоне не получало. Надо было как-то замаскировать акт агрессии против иностранного государства. Как показывает вся история XX века, в таких случаях в США немедленно вспоминают об интересах рассеянных по всему свету американских граждан и сохранности американского имущества. Так и в этом случае: правительство США тут же вспомнило об американских складах военного имущества, которые надо было охранять, и о 70-тысячном чехословацком корпусе, которому неплохо было бы помочь в его продвижении по Транссибирской магистрали.

Об этом корпусе разговор особый. Все знают о том, что находившиеся в Сибири чехословаки хотели вернуться на родину, заключили уже об этом соглашение с местными органами Советской власти, но по малопонятной причине вдруг подняли мятеж. Однако менее известно, что не кто -иной, как американский генеральный консул в Иркутске Гаррис, вмешался в ход переговоров, заверил чехов и белогвардейцев в том, что Америка будет им активно помогать, а консул Де Витт Пул настойчиво требовал, чтобы чехословаки захватили Транссибирскую дорогу и начали военные действия. Антанта и США рассматривали корпус как свою ударную силу против большевиков, и в результате таких «дипломатических» воздействий чехословаки скоро прекратили переговоры с местными Советами. Так что удобный предлог для вмешательства в русские дела американцы, как мы видим, создали себе сами.

Точку под решением о начале интервенции поставил Брестский мир, заключенный большевиками с Германией 3 марта 1918 года. Как мы уже писали, Антанта и США всячески старались сорвать его заключение: Когда же мир был подписан, американский президент Вильсон сделал «дружественный» жест, заявив, что желает оказать России помощь в борьбе с Германией. Это заявление дало повод послать в Мурманск американский крейсер «Олимпия», который усилил наращивающуюся на севере группировку интервентов. В общем-то, «дружественная помощь» Запада не заставила себя долго ждать – после окончательного согласования военными штабами планов интервенции соединенные англо-американо-французские силы высадили десант с кораблей и оккупировали Мурманск. Произошло это 9 марта 1918 года. Вооруженная интервенция западных демократий началась через 6 дней после заключения Брестского мира. Последние призрачные надежды на то, что большевики в последнюю минуту одумаются и не выйдут из войны, рухнули, и с Россией можно было больше не церемониться.

На Дальнем Востоке начали действовать японцы, спешившие отхватить свой кусок от «русского пирога». 5 апреля 1918 года их войска высадились во Владивостоке. Предлогом для вторжения стало убийство 4 апреля двух японских служащих во владивостокской торговой конторе «Исидо». Японская дипломатия была к союзникам максимально предупредительна и почтительна. В день высадки японского десанта во Владивостоке государственный дeпapтaмeнт получил торжественное заверение японского правительства: «Никакие действия не будут предприняты без полного согласия с союзниками или правительством США».^[7] Как показали дальнейшие события, японцы низко кланялись, пряча за пазухой отточенный меч.

Самураям не составило никакого труда обойти американцев – «ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад!». Самоуверенные янки находились в плену сладкой иллюзии собственного верховенства и всемогущества. Настроение того времени хорошо передает беседа, которая состоялась в августе 1918 года между уже известным нам консулом Соединенных Штатов в Иркутске Гаррисом и помощником военного атташе, американским разведчиком майором Слоутером. Оба разведчика абсолютно уверены в том, что Америка держит в своих руках все нити контроля за положением в Сибири, да и вообще во всем мире, и не собирается уступать своего верховенства никому другому. Разведчик-дипломат и разведчик-военный доносят в Вашингтон: «Мы знаем нашего президента, мы знаем нужды союзников, и мы знаем, как и Гинэ, что Соединенные Штаты сейчас диктуют политику союзников в России и в Европе – в политическом плане. В России Соединенные Штаты будут расходовать живую силу и деньги под руководством компетентных людей».^[8] Под последними Гаррис и Слоутер, очевидно, подразумевали себя.

Однако в действительности Япония точно так же, как и Америка, рассматривала русский Дальний Восток как зону своего влияния и отнюдь не собиралась, несмотря на все дипломатические заверения, подчиняться руководству США. На их стороне было и территориальное, и многократное численное превосходство высадившихся там японских войск над американскими (в самый разгар интервенции соотношение было следующим: 70-75 --">

Пожертвовать