Корона на троих [Эстер М Фриснер] (fb2) читать постранично, страница - 2

ножиком стол заседаний. - Ты знаешь, Фил, это забавно. Я имею в виду древнюю гидрангианскую традицию заточения беременных королев...

- Ну?

- Я никогда не слышал о ней.

* * *

- ТРИ-И-И?! - вскрикнула королева Артемизия с ложа. - О милосердные звезды! Только не говори мне, что их трое!

Старенькая Людмила стояла у королевской колыбели и выглядела совершенно беспомощной.

- Ах, мой милый ягненочек, ты же знаешь, я никогда не скажу тебе ничего такого, что может расстроить твои милые мысли, особенно в такой момент. - Зеленый шелковый сверток, лежащий у нее на руках, начал громко плакать. - Нет, конечно же, нет, не когда моя драгоценная лапочка только что прошла через такие муки, перенеся все как маленький стойкий солдатик. Другие девочки стали бы пищать и рыдать и бог весть какой ужас нести...

- Три! - взвыла королева. - Три, три, ТРИ! Сифилис бы сожрал этих горгорианцев вместе с кобылами, на которых они скачут! Это.., это, наверное, это, должно быть...

Трясясь, старая Людмила положила спеленутого новорожденного в огромную церемониальную колыбель - на алых подвесках, с позолоченным драконом в изголовье - и заспешила к постели своей хозяйки.

- Что такое, моя лапочка, почему ты так дышишь? А твое лицо! Поверь мне, это самый неподходящий лавандовый оттенок. О, ура-ура, и...

- ..это, должно быть, третий, - пробормотала королева Артемизия сквозь сжатые челюсти. Пот выступал по всему ее телу. - Вот сейчас он идет!

Некоторое время спустя старушка Людмила вынула прекрасно сложенного малыша из Бассейна Гармонизирующей Иммерсии (одного из самых старинных блоков древнего Королевского Гидрангианского Родильного Комплекса) и обтерла ему дрожащие конечности зеленой атласной пеленкой, прежде чем показать матери.

- Ну вот, лапочка, сейчас, - сказала она с таким удовлетворением, будто сама закончила рожать. - Весь из себя помытенький, чистенький, опрятненький. Ну прямо ягненочек, верно? - Старушка с триумфом отнесла младенца в церемониальную колыбель, но, прежде чем уложить его, с тревогой обернулась к своей хозяйке:

- А больше их там не осталось, радость моя?

- Нет, - сказала королева. Она лежала бледная и влажная в завалах туго взбитых расшитых розовых подушек. Чувствовалось, что бедная женщина уже на грани полного опустошения - за пределами простого недомогания.

Старая Людмила повертела головой, направляя к Артемизии свое единственное слышащее ухо.

- А мы совершенно уверены?

- Мы - абсолютно, - парировала королева.

- А вначале, помнишь, ты ошиблась. Конечно, арифметика никогда не была твоей сильной стороной. Я помню, как разговаривала с твоим дорогим расчлененным и обезглавленным папочкой королем Фумиторием Двадцать Вторым. Я ему тогда сказала:

"У нашей лапочки есть свой шарм, но она способна сложить волка с отарой и получить ромштексы". Вот что я ему сказала.

- А я скажу. - Ясные голубые глаза королевы Артемизии сузились. - Я скажу, что если ты еще хоть раз назовешь меня лапочкой, я попрошу своего мужа - да лопнет его череп, как зерно под жерновом! - подать мне твою печень зажаренной с чесноком - как подарок ко дню рождения ребенка. Что ты на это скажешь?

Людмила сердито фыркнула.

- Я скажу, что есть люди, которые лишь на капельку переросли свои помочи. Как же, моя печень, зажаренная с чесноком! Когда ты прекрасно знаешь, что чеснок просто скандально пучит кормящих матерей. - Она положила запеленутого в атлас инфанта в колыбель и повернулась к хозяйке, полыхая гневом. - Но это только мое мнение, верно? А кто я для тебя? Простая женщина, которая вырастила из мелкого противного сосунка королевскую принцессу Гидрангии! Простая женщина, которая стояла вместо тебя на стене королевской столицы, в то время как твой дорогой папочка король Фумиторий Двадцать Второй делал все что мог, сражаясь с нашествием орд этих отвратительных горгорианских варваров! Более чем сочувствующая душа, что помогала тебе прятаться в королевском репном погребе после того, что этот скандально грубый Гудж сделал с твоим папой - прямо там, в Кабинете Приемов Скрытого Лика Солнца, да еще так, что кровь впиталась в ковры и три королевские домоправительницы уволились в отвращении! Простая...

- Три, - простонала королева Артемизия и, выдернув подушку у себя из-под головы, спрятала в ней лицо. Но даже оттуда, из-под пухового валика донесся ее жалобный приглушенный шепот:

- Три!

- Ну.., да. - Людмила на миг прервала свою гневную речь, тронутая очевидным горем королевы. Старая карга скосила близорукий глаз на содержимое церемониальной колыбели. - Простая верная служанка, которая видела, как ее милая лапочка родила трех прекрасных, славненьких, здоровеньких...

- Приговаривается к смерти! - крикнула королева и метнула подушку в Людмилу. Древняя служанка вздохнула.

- Пойду чаю приготовлю.

Позже, когда обе женщины вместе пили крепко заваренный венвортовский чай, королева Артемизия наконец расслабилась.

- Они прекрасны, - признала она, глядя на