Голоса [Андрей Николаевич Басов] (fb2) читать постранично, страница - 2

добрая, но немного шалая сейчас на работе. Батя ее частенько потчует ремнем и за волосья по причине гуляний с парнями, но ей все нипочем. Характер. Чуть дальше задний флигель с уютной парадной и деревянной, скрипучей лестницей. Там живут только евреи и поэтому парадная называется "еврейской". Народ тихий, не скандальный и нас не гоняет, но просят не очень шуметь, когда мы в ненастье собираемся под лестницей.

Каретный сарай с клетушками кладовок в два этажа. Замки, замки, замки. Через щели видны сокровища всяких штучек, интересных, таинственных предметов. Их тут больше, чем на всех трех чердаках в доме, но и здесь нет того, кого ищу. Выхожу. Прачечная. Треск горящих дров, запах дыма и влажный дух стирального щелока. В огромном котле смачно булькает белье. Прачечная никогда не запирается, и при игре в прятки я иногда ныряю в пустой котел и прикрываюсь крышкой. Найти невозможно. Почти. Сейчас же дворник, тетя Катя, в клубах пара стирает в огромной деревянной, наверное, еще дореволюционной лохани и напевает что-то про себя.

Толчок в спину. Ну, вот, наконец-то. Мой закадычный дружок Юрка. Его отец - пожарный из части на улице Чайковского. Поэтому когда он дежурит, мы ходим в часть и, дождавшись тревоги, успеваем, как заправские пожарные съехать раз-другой по трубе из клуба на втором этаже в гараж. Пока люк не закроют.

Уединяемся с Юркой в своем "штабе" среди поленниц дров с крышей из дырявых листов железа. Здесь, в сыром полумраке с грибным и смолистым запахом леса планировались великие дела и отважные подвиги. Можно обследовать еще не облазанный нами подвал в тридцать первом доме. Можно устроить приключения за забором разбомбленного и снесенного дома. Там такие заросли травы, полыни и акации, что любо-дорого для человека знающего толк в приключениях. Можно попытаться проникнуть в "Спартак" через окно мужского туалета, но эта идея сегодня совсем не заманчива. Идет "Свадьба с приданным". Неинтересно. Можно еще и…

Вылезаем из слухового окна. Скат крыши довольно крутой и без ограждения. С опаской заглядываем вниз. Все нормально. Девочки скачут через мяч, патефоны смолкли, а Севина мать что-то опять неразборчиво выговаривает сыну. Какой-то человек вошел во двор. По замысловатому пути передвижения опознаем Василь Карпыча. На соседнем доме один из множества окрестных заядлых голубятников размахивает длинным шестом с тряпкой и время от времени пронзительно свистит, гоняя свою стайку сизарей.

Преодолеваем брандмауэр соседнего, более высокого дома и устраиваем наблюдательный пост на гребне по-летнему горячей крыши. Большой Дом вот он тут, совсем рядом с путаницей антенн на крыше. Он совсем не страшный в лучах солнца. Там ловят шпионов, но взрослые неохотно говорят о нем и при этом какие-то странные и непонятные вещи, иногда обрываясь на полуслове. У нас с Юркой свои отношения с этим зданием. Иногда устраиваем набег на него и выковыриваем свинец из стыков облицовочных гранитных плит. Вот тогда немножко страшновато, но свинец настолько ценный металл для биток, что идем на риск, как партизаны.

Здесь, наверху совсем другой воздух и ветер не похожий на порывистый, пахнущий асфальтом, легкомысленный и, вместе с тем, тяжеловатый ветер улиц, дующий сразу с нескольких сторон. Над крышами ветер какой-то мягкий и надежный. Он обволакивает и ласкает. Им хочется затянуться как ароматом духов пахнущих водорослями и морем, дальними странами и парусными кораблями. Достаю из кармана две линзы. Одна большая, увеличительная, а другая маленькая, уменьшительная. Это я сам придумал, что через них можно рассматривать окружающий мир не хуже бинокля. А возникающий радужный ореол вокруг картинки даже интереснее. Дает какую-то размытую таинственную глубину.

Через эти стекла долго по очереди рассматриваем голубые дали. Вот ажур Смольного собора и крыша самого Смольного. Если покопаться на газонах Смольного, то часто можно оказаться обладателем медных, а если повезет, то и серебряных монет с царскими двуглавыми орлами. Водонапорная башня, Кресты, Ленин на броневике, Литейный мост, трубы Авроры, а за ними столбы минаретов мусульманской мечети. Во время войны там была радиостанция или что-то такое же интересное. Отец Женьки Богданова с соседнего двора - военный и к этой радиостанции имеет какое-то отношение. Я и Женька ходили к нему на работу и лазали на минарет. Кругом кучи отработавших, огромных и пузатых генераторных ламп. Ни с чем несравнимое наслаждение пустить такую лампу с минарета и с восхищением наблюдать как она там внизу бух и трах.

Марсово поле не видно за Летним садом, но зато Петропавловка как на ладони. Спас на крови, Исаакий, на который уже давно никого не пускают, Ростральные колонны… Их вид и даль Финского залива вызывают немедленную потребность излить переполняющие душу чувства и мы начинаем наперебой фантазировать. Сбиваясь и завираясь, рассказываем друг