Волшебная дорога [Лоуренс Уотт-Эванс] (fb2) читать постранично, страница - 3

невесту. Келдер, заявил отец, унаследует ферму, а последнее означало, что мальчик не мог ни стать учеником, ни заранее обрести невесту.

То есть всю свою жизнь Келдеру предстояло провести на крошечном клочке земли. Ни повидать Мир, ни узнать что-нибудь интересное, ни сделать доброго дела. Ему вменялось в обязанность лишь одно: продолжение семейных традиции. Какие уж тут странствия по свету, обещанные Провидицей, и защита униженных и оскорбленных!

Келдер не желал до конца своих дней просидеть на ферме, ковыряясь в земле и продолжая семейные традиции.

Поэтому в гневе и запальчивости покинул ферму, убежденный, что приключения ждут его за ближайшим холмом. В тот, первый, раз из припасов он взял с собой лишь краюху хлеба и взобрался на вершину холма, чтобы, к полному своему разочарованию, обнаружить на противоположном склоне маленькие фермы, ничем не отличающиеся от отцовской.

Ночь Келдер провел на природе, но уже утром голод вернул его в семейное лоно.

В следующий раз он ушел в тринадцать лет, с ленчем в пакете и шестью железными грошами в поясном кошеле. Миновал десяток холмов и удалился от фермы миль на пять. Ему говорили, что дневные переходы солдат могут превышать двадцать миль, но Келдер остался доволен своим результатом: он не спешил, часто отдыхал, да и подъемы сильно замедляли продвижение.

День, однако, сменился ночью, которую Келдер провел, свернувшись калачиком под стогом сена. Утром он бодро зашагал дальше, но к полудню, когда от захваченной провизии остались одни воспоминания, а кроме холмов и ферм, вокруг по-прежнему ничего не было видно, решил, что срок исполнения пророчества еще не наступил, и повернул назад.

Очередной весной, в четырнадцать лет, Келдер целый месяц готовился к походу. Запасся едой, хорошим одеялом, тремя медными грошами и дюжиной железных, острым ножом.

Определился он и с конечным пунктом — Шулара Кип, куда и добрался без всяких проблем на второй день путешествия. Но замком, увиденным впервые, Келдер восторгался недолго. Спало и волнение, вызванное видом бурлящей толпы на ярмарочной площади. Встал вопрос: а что делать дальше? С кем-либо заговорить он не решался — кругом сплошь незнакомцы.

Наконец, когда на закате стражник шуганул его от замка, Келдер сдался и повернул к дому.

В пятнадцать он предпринял новую попытку. Миновав Шулара Кип, проследовал на запад и утром третьего дня прибыл к Эланкора Кастл. Эланкора находилась «за горами» и, хотя ничего особенного Келдер не обнаружил, это была «незнакомая земля», а значит, он двигался в правильном направлении.

Но тут Келдер столкнулся с проблемой, о существовании которой даже не подозревал. Большинство жителей Эланкоры не говорили на шуларском, а он, в свою очередь, понимал всего дюжину слов на эланкорском. Осознав свою ошибку и упершись в языковой барьер, Келдер вновь повернул назад.

С тех пор минул целый год. И год этот Келдер посвятил тщательной подготовке. Нашел учителей, пусть и с немалым трудом, и выучился говорить на нескольких языках, резонно рассудив, что путь предстоит дальний и неизвестно, куда выведет дорога.

Старик Ченден обучил его ариоморскому языку и нескольким словам на ураморском. Сын Тикри-Тикри, проживающий на другой стороне долины, — торговому наречию. Его Келдер учил с особым усердием — по мнению людей бывалых, говорили на нем по всему Миру, и не было купца, который бы его не знал.

Несколько соседей могли объясниться на эланкорском и рессаморском, но никто из них не пожелал тратить время на то, чтобы поделиться с ним своими знаниями. Так что обучение ограничилось пятью-шестью словами.

Выяснилось, что Лурелла Любопытная, отравившая ему все детство, говорит на этшарском! Ее обучила бабушка, хотя никто и представить себе не мог, что старушка, недавно почившая в бозе, знала этот язык.

Ради того, чтобы выучить этшарский, Келдер терпел бесконечные шпильки Луреллы. Не зря же говорили, что Гегемония Этшаров больше, чем все Малые Королевства, вместе взятые. Противоположную точку зрения никто никогда не высказывал, из чего Келдер сделал вывод, что утверждение это соответствует действительности.

И если уж ему суждено увидеть великие города и бескрайние равнины, то где же им быть, как не в этой самой Гегемонии.

К полному своему удовлетворению, Келдер обнаружил, что каждый новый язык дается ему легче предыдущего. Он-то опасался, что память переполнится словами и наступит момент, когда он больше ничего не сможет запомнить. Однако оказалось, что во всех языках имеются определенные закономерности, так что третий язык пошел у него лучше второго, а четвертый — легче третьего.

Разумеется, года, учитывая, что от работы на ферме его никто не освобождал, не хватило, чтобы говорить свободно хотя бы на одном языке. Но Келдер чувствовал, что сможет объясниться на торговом наречии, да и на этшарском свяжет пару фраз. На ариоморском, по его разумению, он говорил на уровне трехлетнего