Свет под землёй [Владимир Степанович Сисикин] (fb2) читать постранично, страница - 3

сказала:

- Он самый хороший.

Все это время Иван Иванович, растопырив уши, похожие на два огромных серых зонта, напряженно прислушивался к разговору. Но вот, кашлянув, он робко подал голос:

- Простите… если могу быть полезен…

- Слушаю вас, - охотно отозвался Шарик, потерявший надежду получить нужные сведения от Захаровой мамы.

- Дело в том, - начал Слон, - что я неоднократно слышал, - как один из обитателей нашего двора, некий Николай Воробей, неприлично обзывал Захара… Это выражение, как мне кажется, может послужить той самой особой приметой, которую вы…

Слон смущенно умолк, и его уши стали похожи на два громадных розовых зонта.

- Как же он его обзывал? - нетерпеливо спросил Шарик.

- Боюсь, что я не смогу повторить этого ужасного слова.

Уши Ивана Ивановича полыхали, как два громадных красных зонта.

- Иван Иванович, - твердо сказал Сыщик, - этого требуют интересы дела.

- Ну хорошо, хорошо, я скажу. Воробей обзывал Захара… Он его называл… он дразнил его… рыжим.

Иван Иванович покраснел весь. Даже колени. И даже хвост. Мама Муркина воскликнула с негодованием:

- Какой же он рыжий?! Он очень светлый шатен! Я этому хулигану полхвоста выдрала за то, что дразнился, а вы повторяете всякие гадости о моем сыне…Да я…

Шарик испугался, что она оторвет хвост слону, и крикнул:

- Вот еще одна улика!

Стычка мгновенно прекратилась.

Шарик продолжал:

- Рыжий во… Волос очень светлого шатена. Улики сходятся. Захар пропал здесь, посреди бела дня и…

Шарик, не закончив, поднял голову и посмотрел в небо. И все посмотрели в небо.

В огромном небе плыло облачко, очертаниями отдаленно напоминавшее котенка. Котенок медленно-медленно взмахнул полупрозрачной лапой и растворился в синеве. Когда все опустили слезящиеся глаза к земле, на ней не было ни Козла, ни мыла.

Ветерок откуда-то донес слабый запах земляники.

Зрячий рассматривает слепца

Кап! Ухо спящего Захара вздрогнуло, стряхнув воду.

Снится Захару, что на солнечном песке борются, пыхтя, Котя и Кутя.

А Катя говорит:

- Захарка, найди мне бантик для хвоста, а?

Кап!

Ухо Захара опять дрогнуло.

Продолжается сон: идет Захар искать ленточку для сестренки или там, на худой конец, веревочку.

И вдруг вот он, бантик, летит по воздуху, всеми цветами радуги переливается, сверкает, кричит:

- А на, Захарка, догони!

Бабочка!!! Вот это будет бантик!!!

Мчится Захар за бабочкой.

Она на волейбольную площадку, и он за ней.

Подпрыгивает, растопыренными коготками воздух царапает, вот-вот поймает для Кати бантик…

Но тут земля из-под ног ушла, высунулась из-под земли ужасная лапа, схватила Захара за ногу и утянула вниз, в темень.

Спит котенок, а лапками во сне бьет.

Кап!

Вскочил Захар, головой мотает. Ух, как страшно! Хорошо, что все это во сне происходило!

Кап!

На земляной пол капля шлепнулась с земляного потолка. Стены земляные. Из стен, как бледные червяки, корни торчат. Дверь железная.

Темнота- а-а…

Хорошо еще, что Захар, как все кошки, в темноте отлично видит.

Сел Захар, подумал. Значит, снилось ему то, что наяву было. Куда же это он провалился? Куда его утянули?

Пошел, дверь толкнул. Закрыто.

- Ма-а-ма! - крикнул.

Тишина.

Поплакал Захар, поплакал, есть захотелось. Выдернул из стены корень, пожевал, плюнул.

Мама кашу варила. Солнышко светило. У Кати уши просвечивались.

Ничего этого нет.

Вздохнул Захар, голову запрокинул, стал капли ловить. Двадцать пять капель на язык поймал, двадцать шестая в нос попала.

Чихнул!

Вдруг кусок земли отвалился - плюх на пол!

А там - свет!!!

Крохотная дырочка вспыхнула ярче солнца. Вот он, выход!

Кинулся Захар копать. Копает, копает, копает, свет ярче. Просунул голову в дыру. Зажмурился. Потихоньку разжмуривается, разжмуривается…

Это не двор.

Это громадная пещера.

А свет откуда же? Это по стенам на гвоздях, а по потолку на корнях клеточки развешаны. В каждой клеточке светлячок сидит. Свет тоскливый, зеленый. И холодный. Совсем не солнышко. Не-ет.

Что там еще.

Громадные канцелярские счеты стоймя стоят. Прямо как стена. На каждой железной перекладине суетится по хомячку. Бегают туда-сюда, белые и черные костяшки перекидывают. Чок-чок-чок-чок - стучат костяшки. Прямо как машина работает. Только шестеренки у нее живые - хомячки. И они выкрикивают:

- Десять! Плюс пятнадцать! Минус пять! Итого двадцать кубометров!

«Счетная машина», - сообразил Захар.

Смотрит дальше: напротив живой машины - огромный чертеж. Дом, раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять этажей в доме. Под домом - подвалы. А под ними какие-то ходы-выходы, переходы, пещеры…

Посередине, между счетами и чертежом, в вертящемся кресле сидит Крот в белом халате, с палочкой. Он хомячкам лает команду, и они начинают метаться как угорелые. Потом Крот встает и, стуча палочкой перед собой, идет к чертежу.

«Ай- яй-яй, -думает Захар, - слепой дядька-то…».

А Крот, упершись в чертеж, кричит:

- Эй, хомы!

Тотчас несколько хомячков мчатся к Кроту со светляками