Столько воды кругом - и так близко [Реймонд Карвер] (fb2) читать постранично, страница - 9

— Как же, слыхали! Дадут ему условно, а потом от­ пустят.

— У него ведь могли быть сообщники, — вставляю я. — Нужно все проверить. А вдруг он кого-то покры­вает — брата или приятелей?

— Я знала ее маленькой девочкой, — всхлипывает женщина. — Она ко мне часто забегала, я пекла для нее печенье, она любила сидеть перед телевизором и грызть. — Она часто моргает, трясет головой, по щекам катятся слезы.

Стюарт на кухне: сидит один, выпивает. Глаза красные — плачет? Смотрит на меня и ничего не го­ворит. У меня переворачивается сердце: что-то слу­чилось с Дином!

— Где он?! — кричу. — Где Дин?

— Во дворе играет.

Стюарт, мне страшно, мне очень страшно, — я обессилено прислоняясь к косяку.

— Отчего, Клэр? Скажи, любимая, может, я смог)' помочь, а? Я так хочу тебе помочь, ну позволь мне. Ведь я твой муж.

— Я не знаю, чем ты мне поможешь, мне страшно. Мне так... так... мне так...

Он осушает стакан, встает и идет ко мне, не спус­кая с меня глаз.

— По-моему, я знаю, что тебе нужно, девочка моя. Давай, я тебя полечу, а? Расслабься, пожалуйста.

Он берет меня за талию, а другой рукой расстеги­вает жакет, потом блузку.

— Все по порядку, правда? — пытается он шутить.

— Только не сейчас, прошу тебя, — сопротивля­юсь я.

— Только не сейчас, — передразнивает он. — Ника­ких «не сейчас».

Он заходит сзади и крепко прижимает меня к се­бе. Ладонью нащупывает грудь под лифчиком.

— Прекрати, слышишь, прекрати сейчас же! — от­биваюсь я и топчу, топчу ему ноги.

И тут я чувствую, как меня отрывает от земли, и я па­рю. Но в следующую секунду я оказываюсь на полу, — смотрю на него снизу вверх; у меня болит шея, юбка задралась выше колен. Он наклоняется и шипит:

— Проваливай, сучка, слышишь? На коленях бу­дешь ползать, я до твоей дырки больше не дотро­нусь!

Он всхлипывает, и тут я понимаю, — ему плохо, ему так же плохо, как мне. Он уходит прочь, и я чув­ствую, как меня накрывает волна жалости.

Дома он сегодня не ночует.

А утром — цветы, букет из рыжих и красных хри­зантем: я пью кофе, и вдруг звонок в дверь.

— Миссис Тростни? — интересуется посыльный, когда я открываю. В руках у него коробка.

Я киваю и сжимаю рукой ворот халата.

Заказчик заверил нас, что вы знаете, от кого цветы, — юноша смотрит на мой халат, открытую шею и почтительно касается пальцами курьерской фуражки. Он стоит на крыльце, как молодой лось, — уверенно, твердо.

— Удачи вам, — прощается он.

Чуть позже раздается телефонный звонок: это Стюарт.

— Как ты, дорогая? Я вернусь сегодня рано, я тебя люблю, слышишь? Я люблю тебя, прости, я перед тобой виноват. Я заглажу свою вину, вот увидишь. До встречи, мне надо бежать.

Я осторожно ставлю цветы в вазу, а вазу — на обе­денный стол, потом тихонько переношу свои вещи в спальню для гостей.

А вчера ночью, около полуночи, Стюарт сломал замок на двери моей новой спальни. По-моему, он сделал это просто ради бахвальства, потому что дальше ничего не последовало: постоял на пороге — в одних трусах, — посмотрел оторопело, потом злое выражение схлынуло с лица, он прикрыл дверь и по­шел на кухню: я услышала, как он достает лед из мо­розилки.

Сегодня, когда он позвонил, я была еще в посте­ли, он стал мне говорить про свою мать, что он по­просил ее переехать к нам на несколько дней. Я слу­шаю его молча, представляю, как это будет, и, не до­слушав, кладу трубку. Спустя какое-то время сама звоню ему на работу. Наконец, он подходит, и я го­ворю:

— Стюарт, все не важно. Пойми, все бессмыс­ленно.

— Я люблю тебя, — повторяет он.

Он снова что-то говорит мне, я слушаю, киваю — меня клонит в сон. И вдруг я, очнувшись, замечаю:

— Господи, Стюарт, она же была совсем ребенок.