Жена коннетабля [Оноре де Бальзак] (fb2) читать постранично, страница - 2

сего благородного ответа, коннетабль и в самом деле пригвоздил ее, после чего снова бросился в комнату своей супруги, приказав повстречавшемуся ему на лестнице оруженосцу, которого разбудили вопли служанки:

— Ступай наверх, я немножко круто проучил Бильетту.

Прежде чем вновь явиться к жене, коннетабль пошел к маленькому сыну, мирно в ту пору спавшему, и, грубо схватив его, потащил к матери. Та открыла глаза, — и, как вы можете себе представить, весьма широко открыла, — услыша детский плач. С превеликим волнением увидела она своего малютку на руках у коннетабля; правая рука д'Арминьяка была в крови, и красными от ярости глазами поглядывал он то на мать, то на сына.

— Что с вами? — молвила графиня.

— Сударыня, — обратился к ней с вопросом ее скорый на расправу супруг, — от кого рожден сей ребенок? Мой он или друга вашего, Савуази?

При словах этих графиня Бонн побледнела и бросилась к своему сыну так стремительно, как бросается в воду испуганная лягушка.

— Разумеется, он наш! — отвечала она.

— Коли вы не желаете, чтобы голова его покатилась к вашим ногам, — продолжал муж, — сознайтесь во всем и отвечайте прямо: есть у меня по вашей милости помощник?

— Да.

— Кто же это?

— Это вовсе не Савуази, но я не назову вам никогда имени этого человека, я его не знаю.

Тут коннетабль вскочил с места и, схватив жену за руку, хотел было перерезать ей глотку, но, кинув на него гордый взгляд, она воскликнула:

— Что ж, убивайте, только не смейте прикасаться ко мне!

— Нет, я не стану лишать вас жизни, — возразил супруг, — у меня припасено для вас такое наказание, что будет хуже смерти. — И, произнеся эти жестокие и язвительные слова, коннетабль удалился, опасаясь хитростей и обманов, к коим охотно прибегают женщины в затруднительных случаях, и их никогда не поймать в ловушку, ибо они заранее, и денно и нощно, в одиночку или с подружками, обдумывают и изобретают на такой случай всяческие увертки.

Немедля пошел он допрашивать своих слуг, приводя их в ужас своим разгневанным, грозным ликом, и все они отвечали ему, как богу-отцу в судный день, когда будет держать ответ каждый из нас. Никто из слуг и не подозревал, какая великая беда таилась под покровом кратких вопросов и коварных выпытываний их господина, но из всего, что было ими сказано, коннетабль мог сделать вывод, что ни один мужчина из обитателей дома тут не повинен ни сном, ни духом; лишь один слуга, которому было поручено стеречь сад, хранил упорное молчание. Ничего от этого стража не выведав, коннетабль схватил мерзавца за горло и в ярости задушил его. И тогда коннетабль умозаключил, что непрошенный его помощник проникал в замок через сад, куда вел с берега реки потайной ход. Тем, кто не знает расположения замка д'Арминьяков, мы сообщим, что он занимает обширную усадьбу по соседству с великолепными строениями дворца Сен-Поль. Позднее на том месте был возведен замок Лонгвиль. В то время, о коем идет речь, жилище графа д'Арминьяка через монументальные каменные ворота имело выход на улицу Сент-Антуан; замок был отлично укреплен, и высокие стены ограды, тянувшиеся по берегу реки против Коровьего острова — там, где ныне находится пристань Грев, — были снабжены башнями. Все это можно было видеть на рисунке, долгое время хранившемся у кардинала Дюпра, королевского канцлера.

Коннетабль ломал себе голову; перебрав в уме все известные ему испытанные способы засады, он выбрал, наконец, наилучший из них и приспособил его столь умело к данному случаю, что обольститель неминуемо должен был попасться, как заяц в силок.

— Черт возьми! — воскликнул он. — Тот, кто наставил мне рога, теперь не вырвется из моих рук, и у меня еще хватит времени поразмыслить, как расправиться с ним!

И бородатый, храбрый воин, не раз одерживавший верх над самим Иоанном Бесстрашным^[4], обдумал порядок сражения, которое решил дать своему неведомому врагу.

Отобрав изрядное количество самых преданных и ловких стрелков, коннетабль разместил их внутри башен, выходивших к реке, и под угрозой жесточайшего наказания приказал стрелять без разбора в любого обитателя замка — за исключением своей супруги, — кто выйдет из садовой калитки и кто будет днем или ночью пропускать любовника через потайную дверь. Такие же распоряжения были отданы и тем людям графа, кто сторожил вход в замок со стороны улицы Сент-Антуан.

Слугам и даже капеллану было велено, под страхом смерти, не выходить никуда из жилищ своих. А поскольку с обоих флангов оборона замка поручена была стрелкам из личной охраны коннетабля, которым было приказано не спускать глаз с боковых улиц, то неведомому любовнику, наградившему коннетабля рогами, неминуемо предстояло быть схваченным в тот самый миг, когда, ничего не подозревая, он придет в условный час дерзко водрузить свое знамя в самом сердце законных владений графа. В такую западню не мог не попасться даже самый ловкий человек, разве только что он оказался бы под особым покровительством божьим, как наш