в руке и жевал черствый пончик, а она мне рассказывала, как за меня рада. Я сообщил, что выкуплю у нее здание на следующей неделе, когда прибудет первый миллион долларов нефтяного гонорара.
Когда я уходил из ее квартиры с утоленным голодом и гарантией жилья на ближайшую неделю, она потрясла меня за руку и сказала:
— Вы хороший мальчик. Нефть в Род-Айленде.
— Вот именно, — ответил я. — Под Хартфордом.
Еще я собирался попросить у нее пять долларов на патроны к револьверу, но потом прикинул, что это сюда лучше не мешать.
Ха-ха.
Нормально пошутил, да?
2. Вавилон
О-го себе — я начал грезить о Вавилоне, уже пока спускался от нее по лестнице. Мне очень важно не грезить о Вавилоне, когда начинает что-нибудь получаться. Если я увлекусь Вавилоном, пролетят часы, а я даже не замечу.
Могу, например, где-нибудь дома присесть — глядь, уже полночь, а я опять потерял хватку и не собрал воедино свою жизнь, насущная потребность которой — патроны для моего револьвера. Для меня сейчас грезить о Вавилоне — наираспоследнейшая вещь на всем белом свете.
Вавилон надо немножечко придержать — чтобы я себе хоть патронов раздобыл. Спускаясь по лестнице затхлой, убогой, отдающей склепом многоквартирки, я изо всех сил не подпускал к себе Вавилон на вытянутую руку.
Несколько секунд все висело на волоске, а затем Вавилон снова уплыл в тень, от меня подальше. Мне стало как-то грустно. Не хотелось, чтобы Вавилон уходил.
3. Оклахома
Я вошел к себе и достал револьвер. «Когда-нибудь я его почищу», — подумал я и положил его в карман куртки. А кроме того, наверное, нужно достать наплечную кобуру. Придаст мне достоверности и, кто знает, — поможет заполучать новые дела.
Когда я вышел из квартиры в город, чтобы где-нибудь раздобыть себе патронов, квартирная хозяйка стояла на верхней площадке лестницы и поджидала меня.
«Ох господи, — подумал я. — Пришла в себя». Я уже чувствовал, как на мои уши обрушивается массивная тирада проклятий и жизнь моя вновь становится адом на земле, но этого не случилось. Хозяйка стояла и смотрела, как я с примерзшей к лицу улыбкой выхожу из здания.
И лишь только я открыл парадную дверь, хозяйка заговорила. Голосок ее звучал почти по-детски.
— А почему не в Оклахоме? — спросила она. — В Оклахоме тоже много нефти.
— Слишком близко к Техасу, — ответил я. Потоки соленой воды под шоссейной дорогой. Это ее срезало. Ответа не последовало. Она выглядела, как Алиса в Стране чудес.
4. Кактусовый туман
Мне было негде найти денег, чтобы купить себе патронов, поэтому я решил отправиться туда, где патроны всегда есть, — в полицейский участок.
Я двинул к Залу правосудия на Кёрни-стрит, чтобы увидеться с одним детективом — когда-то мы были хорошими друзьями, — и узнать, не смогу ли я одолжить у него несколько патронов.
Может, он ссудит меня шестью, пока я не встречусь с клиентом и не получу аванс. Назначили мне напротив радиостанции на Пауэлл-стрит. Сейчас у нас два часа пополудни. У меня четыре часа, чтобы достать патроны. Я не имел ни малейшего понятия, что у меня за клиент и чего ему от меня надо, — знал только, что должен с ним встретиться напротив радиостанции в шесть, там он мне все и объяснит, а я попробую вытянуть из него аванс.
Потом я отдам несколько долларов хозяйке и скажу, что броневик, везущий мне миллион долларов, заблудился в кактусовом тумане у Феникса, Аризона, но волноваться ей совершенно незачем, поскольку туман гарантированно рассеется со дня на день и деньги тогда поедут дальше.
Если она меня спросит, что такое кактусовый туман, я расскажу, что это худшая разновидность тумана, потому что на нем острые колючки. И передвигаться в таком тумане — задача крайне опасная. Лучше всего оставаться на месте и просто ждать, пока туман не уйдет.
И миллион долларов ждет, когда рассеется туман.
5. Моя подружка
До Зала правосудия поход был недолог. Я привык гулять по Сан-Франциско пешком и мог перемещаться с приличной скоростью.
1941 год я начал с автомобилем, а теперь, год спустя, — извольте, полностью опираюсь на собственные ноги. У жизни свои верха и низы. Сейчас моя жизнь может пойти только наверх. Единственное, что ниже меня сейчас, — покойник.
В Сан-Франциско стоял холодный ветреный день, но мне нравилось спускаться с Ноб-Хилла к Залу правосудия.
Подходя к Чайнатауну, я начал думать о Вавилоне, однако вовремя успел сменить в уме афишу. На улице играли какие-то китайские детишки. Я попробовал распознать, в какую игру. Сосредоточившись на детках, мне удалось избежать Вавилона — он уже мчался на меня товарняком.
Всякий раз, когда мне нужно было что-то сделать, а на меня напрыгивал Вавилон, я старался отвлечься так, чтобы его ко мне что-нибудь не подпускало. Это всегда очень сложно, потому что грезить о Вавилоне мне очень нравится и у меня там живет очень красивая подружка.
Последние комментарии
32 минут 56 секунд назад
1 час 25 минут назад
1 час 30 минут назад
1 час 42 минут назад
1 час 55 минут назад
2 часов 22 минут назад