Туда и обратно [Клиффорд Саймак] (fb2) читать постранично, страница - 3

легких. Еще вдох и еще один… В воздухе был запах, и жизнь, и странное возбуждение. Кровь билась у него в горле и стучала в висках. Он приложил пальцы к запястью и ощутил, как она пульсирует. Подступила тошнота, короткая, выворачивающая желудок, но он справился с ней, напрягая все тело, вспоминая обо всем, что он должен сделать.

«Сила воли, — сказал он себе. — Энергия ума, энергия, которую никто не использует в полную силу. Воля, чтобы приказать телу, что оно должно делать, энергия, чтобы заставить работать мотор после многих лет ничегонеделания». Один вдох, потом второй. И сердце уже бьется ровнее, стуча как насос. Успокоился желудок.

«Начинай действовать, печень. Продолжай качать кровь, сердце. Не то чтобы ты был старым и «ржавым», ты никогда не был таким. Просто другая система заботилась о том, чтобы ты был в форме, чтобы мог в мгновение ока перейти на запасной базис».

Но сам переход оказался шоком. Он верил, что так будет, боялся этого перехода, потому что понимал, что это означает агонию старого вида жизни и обмена веществ.

Он держал в уме схему своего тела и всех его работающих частей — непостоянную дрожащую картину, которая вздрагивала и меняла расплывчатые цвета. Но она успокаивалась усилием его воли, усилием его ума и наконец стала четкой, неподвижной и яркой, и он понял, что худшее позади. Он прислонился к рычагам управления корабля, сжав руки так сильно, что они почти вдавились в металл. Пот проступил на его теле, и он обмяк и ослаб.

Нервы успокаивались, кровь продолжала биться, и он знал, что дышит, даже не думая об этом. Еще секунду он тихо просидел в кресле, расслабляясь. Ветерок вновь залетел в разбитое отверстие и коснулся его щеки. Автомобиль подъехал уже близко.

— Джонни, — прошептал он, — вот мы и дома… Мы сделали это, Джонни. Это мой дом. То место, о котором я рассказывал.

Но ответа не последовало, только ощущение удобства воцарилось в мозгу, странного уюта, такого, какой испытываешь, когда лет в восемь сворачиваешься калачиком на постели.

— Джонни! — крикнул он.

И он почувствовал это снова… успокаивающее ощущение удобства, как ощущение собачьей морды в опущенной ладони.

Кто-то стучал в дверь корабля, стучал кулаком и что-то выкрикивал.

— Ладно, — сказал Ашер Саттон. — Я иду, прямо сейчас.

Он нагнулся и поднял плоский кожаный чемоданчик, стоявший рядом с сиденьем. Подойдя к двери-люку, он открыл его и вылез наружу. Там стоял только один человек.

— Привет, — сказал Ашер Саттон.

— Добро пожаловать на Землю, сэр, — произнес человек, и его «сэр» пробудило цепь воспоминаний.

Взгляд Саттона упал на лоб человека, и он увидел слабую татуировку серийного номера.

Он совсем забыл об андроидах. Наверное, о многом другом тоже. О многих маленьких привычках, которые улетучились из памяти за долгих двадцать лет.

Он увидел, что андроид уставился на него: на голое колено, видное сквозь продранную ткань, на ноги без ботинок.

— Там, где я был, — резко сказал Саттон, — невозможно было покупать каждый день по костюму.

— Да, сэр, — согласился андроид.

— А борода, — продолжал Саттон, — потому, что я не мог побриться.

— Я видел бороды и раньше, — объяснил ему андроид.

Саттон спокойно стоял и смотрел на мир перед ним… на взлет башен, светящихся в утреннем небе, на темную зелень деревьев, синие и алые всплески цветов в садах на наклонных террасах.

Он глубоко вздохнул и почувствовал, как воздух заполнил его легкие, выискивая все более дальние уголки, которые так долго голодали. К нему возвращалась… снова возвращалась память о жизни на Земле, о раннем утреннем небе, о пламенеющих закатах, о глубоком снеге, о росе на траве, о быстром переливе человеческого разговора, о ритме человеческой музыки, о дружелюбии птиц и белок, о мире и покое.

— Автомобиль ждет, сэр, — проговорил андроид, — я отвезу вас к человеку.

— Я бы лучше прогулялся.

Андроид покачал головой.

— Человек ждет вас, и он очень нетерпелив.

— А, ну ладно, — сказал Саттон.

Сиденье было мягким, и он небрежно погрузился в него, осторожно покачивая чемоданчик на коленях. Автомобиль мчался, а он смотрел из окна, очарованный зеленью Земли.

— Зеленые поля Земли, — пробормотал он. — Или это были зеленые долы Земли? А, неважно. Старая песня, написанная давным-давно.

Во времена, когда человек пахал землю для более важных дел, когда еще на Земле были поля, поля вместо парков, и Землю пахали для более важных дел, чем цветочные клумбы! Во времена, тысячу лет тому назад, когда человек только начинал чувствовать брожение космоса в душе. За много лет до того, как Земля стала столицей и центром Галактической империи.

Огромный галактический корабль шел на взлет в дальнем конце поля, скользя по льдисто-гладкой направляющей, с жарким пламенем стартовых двигателей, кипящем в дюзах. Его нос с шумом вошел в ведущий вверх изгиб взлетной установки и уже был далеко — грохочущая полоска серебра, выстреленная в