Смерть на Невском проспекте [Дэвид Дикинсон] (fb2) читать постранично, страница - 3

тысяча триста каком-то там году ваш шпиль не выдержал собственного веса, накренился и треснул.

— В тысяча триста тридцать восьмом, — с легким неудовольствием поправил его декан. Он любил, чтобы люди готовились к делу, как подобает. — Через сто лет после освящения. Но в любом случае, думаю, трещины лучше видны сверху, а не снизу.

— Вы абсолютно правы, декан, — сказал Пауэрскорт, покорно поднявшись с полу, — я как раз собирался проконсультироваться у вашего библиотекаря. Вот поброжу еще с четверть часа и пойду. Он обещал рассказать мне и о трещинах, и об этом замечательном каменщике, мастере Уильяме Джое, который придумал такие арки и спас здание. Пока что я понял только, что эти мощные дуги переносят часть тяжести с западной стены, фундамент которой просел под весом башни, когда над ней надстроили шпиль, на восточную, где фундамент оказался прочнее. Библиотекарь будет рассказывать, а я — записывать в мою черную книжечку.

И Пауэрскорт похлопал себя по карману, отозвавшемуся глухим звуком. Настоятель со вздохом оглядел свои владения.

— Завидую вам, лорд Пауэрскорт. Приезжаете сюда, смотрите на все свежим взглядом, работаете всласть, а потом снова едете куда-то в новое место, изучать для своей книги новый собор. А мы остаемся, где были, со своими заботами — сыростью, нехваткой средств и отсутствием общественного интереса. Знаете, порой я жалею, что не остался викарием церкви Святого Георгия в Бристоле.

Пауэрскорт с прищуром взглянул на декана.

— Думаю, дорогой декан, тут вы не правы, — негромко сказал он. — Как ни велики ваши проблемы, как ни обременительны денежные трудности, все-таки вы служите Господу пастырским словом и делом в одном из самых прекрасных зданий Англии. Скорее мне подобает завидовать вам, и, знаете ли, не одному мне.

Коротким жестом, который можно было истолковать и как дружеский, и как благословляющий, декан коснулся плеча Пауэрскорта и направился в Зал капитула.

Вообще говоря, лорд Пауэрскорт вовсе не готовил себя в историки церковной архитектуры. Ростом чуть меньше шести футов, чисто выбритый, с копной непокорных черных кудрей на голове, синеглазый, он взирал на мир с отстраненной иронией.

В течение многих лет Пауэрскорт служил в армейской разведке в Индии. Оставив военную службу, он на пару со своим верным другом и соратником, Джонни Фицджеральдом, занялся уголовным сыском, весьма успешно расследуя убийства и прочего рода таинственные происшествия по всей Великобритании. Годом раньше, в 1902-м, в него стреляли, и он был тяжело ранен. Это произошло под самый венец расследования убийства, случившегося в одной из адвокатских корпораций Лондона. Несколько дней он был на грани жизни и смерти, так что его жена, леди Люси, синклит врачей и команда сиделок круглосуточно бодрствовали у его ложа. Несколько месяцев спустя после этого происшествия, когда он оправился настолько, что мог перенести путешествие и даже преодолевать некоторые подъемы, жена увезла его в Италию, в городок Позитано, для окончательной поправки здоровья. Пауэрскорту нравилось в Позитано, угнездившемуся на скалах над синим морем, где улочки часто переходили в лестницы, круто карабкающиеся к вершине, фундаменты домов укладывались не вверх, а вдоль, — во всяком случае, так утверждали местные жители, до сих пор с большим вкусом рассказывающие байки про подвиги пиратов, корабли которых когда-то бороздили местные воды, и похищение темноликих Мадонн. И там-то, на пятый день пребывания, леди Люси устроила то, что Пауэрскорт позже именовал не иначе как «засадой». Она привела его в гостиную, усадила на балконе, нависшем над самым морем, села напротив и взяла его руки в свои. Пауэрскорт потом прокручивал эту сцену в уме чуть ли не ежедневно.

— Фрэнсис, любовь моя! Не могу передать, как мы все счастливы, что ты поправляешься. Сегодня я хочу о чем-то тебя попросить и знай, что это важно, чрезвычайно для меня важно.

Она замолчала, и Пауэрскорт понял, что свою речь она проговаривала в уме не раз, не два и не три.

— Фрэнсис, я не жду, что ты ответишь мне сегодня. Я не жду ответа и завтра. Только тогда, когда ты сам будешь готов.

Да она оттягивает объяснение, подумал Пауэрскорт. И, лишь увидев непреклонную решимость в синих глазах жены, понял, что она просто щадит его. Пожалуй, я знаю, что она хочет сказать, подумал он. Этого следовало ожидать.

— Фрэнсис, я хочу, чтобы ты отказался от расследований убийств, загадок, головоломок и прочего. Ты знаешь, что в прошлом я никогда не пыталась тебя остановить, никогда не просила ни тебя, ни Джонни отказаться от дела из-за того, что оно опасно. Но этот последний случай, когда пуля попала в грудь, чуть не убил тебя. Сколько дней ты лежал без сознания! Ты не видел, в каком отчаянии были дети, как Томас и Оливия боялись, что их папа умрет. Детям такое трудно пережить и в семь, и в девять. А близнецам пришлось бы вырасти вовсе без отца. Ты очень хороший отец, Фрэнсис, ни одна мать и ни одно дитя не могли бы желать