'Ламия', 'Изабелла', 'Канун святой Агнесы' и другие стихи [Джон Китс] (fb2) читать постранично, страница - 5

глупец тщеславный, ты презрел?

Явилось стадо: шумною гурьбою

Теснясь у входа, с завистью тупою

150 Глазели гости на роскошный дом,

Вознесшийся мгновенным волшебством.

На улице, с младенчества известной

Всем обитателям застройкой тесной,

Возник дворец диковинно-чудесный.

155 Недоуменно внутрь они спешат;

Но средь вошедших некто острый взгляд

В убранство дивное вперил сурово,

Ступил на мрамор, не сказав ни слова,

Угрюм и строг - то Аполлоний был.

160 Холодную усмешку он таил,

Как будто мгла запутанного дела

Пред мыслью зоркой таяла, яснела.

У входа Ликий встретился ему...

"Являться не пристало никому

165 На пир счастливый гостем нежеланным,

И все-таки присутствием незваным

Смущу веселье юношей и дев

И ты простишь мне!" Ликий, покраснев,

Склонил чело: философа брюзгливость

170 Рассеяла горячая учтивость.

Вступают вместе в пиршественный зал.

Благоуханий полон, он сиял

Торжественно зажженными огнями.

В панелях ярко отражалось пламя

175 Светильников; затейливо вились

Курений струйки, устремляясь ввысь

С треножников священных, что, подъяты

Над мягкими коврами, ароматы

Распространяли: ровно пятьдесят

180 Курильниц с миррой выстроилось в ряд.

Вдоль стен зеркальных к потолку взлетая,

Дымки сплетались и двоились, тая.

Овальные столы вознесены

На львиных лапах и окружены

185 Удобным ложем; радостно мерцало

Вино, внесенное из тьмы подвала;

Блестели чаши, грузно-тяжелы.

От яств ломились пышные столы,

Щедрей даров Церериного рога

190 И каждый освящен изображеньем бога.

Рабы, гостей в прихожей обступив,

Им волосы маслами умастив,

Отерли члены губкой благовонной

И, облачившись в белые хитоны,

195 Все двинулись для пиршества возлечь

На шелк, ведя придирчивую речь

Вполголоса, никак не понимая,

Откуда вдруг взялась обитель неземная.

200 Чуть слышно музыка плыла вокруг,

И разносился мелодичный звук

Напевной речи эллинской, сначала

Негромкой, но как только развязала

Язык струя блаженная, гостям

Ударив в голову, поднялся гам;

205 Сильнее загремели инструменты

И вот диковинные позументы

Завес тяжелых, весь просторный зал,

Что роскошью невиданной сиял,

И Ламия в прекрасном облаченье

210 Уже не повергают в изумленье.

Спасительное, райское вино!

Блаженством оделяешь ты одно.

В зенит вознесся Вакх, воспламеняя

Огнем глаза и щеки. Дверь резная

215 Раскрылась - и невольники внесли

От Флоры пышный дар - наряд земли:

Цветов охапки из лесной долины

Переполняли яркие корзины,

Сплетенные из прутьев золотых

220 Пирующим венки для прихотей любых.

Какой венок для Ламии? Какой

Для Ликия? Каким мудрец седой

Увенчан будет? Папоротник с ивой

Пусть отеняют взор ее тоскливый;

225 Пусть лозы Вакха юноша возьмет

Он в них забвенье страхов обретет;

Над лысым лбом философа колючий

Чертополох пускай с крапивой жгучей

Чинят раздоры. От прикосновенья

230 Холодной философии - виденья

Волшебные не распадутся ль в прах?

Дивились радуге на небесах

Когда-то все, а ныне - что нам в ней,

Разложенной на тысячу частей?

235 Подрезал разум ангела крыла,

Над тайнами линейка верх взяла,

Не стало гномов в копи заповедной

И тенью Ламия растаяла бесследной.

Вот, сидя с ней в возглавии стола,

240 Счастливый Ликий от ее чела

Глаз не отводит, но, оцепененье

Любви стряхнув, он через стол в смущеньи

Украдкой посмотрел: там хмурый лик

К ним обратил морщинистый старик.

245 Хотел он кубок, полный до краев,

Поднять за мудреца, но столь суров

Был взгляд учителя неблагосклонный,

На юную невесту устремленный,

Что, трепеща, поникла та без сил.

250 В тревоге Ликий за руку схватил

Свою невесту. Холодом могилы

Ему на миг оледенило жилы,

Потом жестокий жар вонзился в грудь...

"О Ламия, ответь же что-нибудь!

255 Испугана ты - чем? Тебе знаком он?"

Забыв про все, не слыша гвалт и гомон,

В глаза он впился, смотрит: как чужая,

Глядит она, глядит не узнавая,

По-прежнему недвижна и бледна

260 Как будто колдовством поражена.

Вскричал он: "Ламия!" В ответ - молчанье.

Заслышав крик неистовый, собранье

Притихло; смолк величественный лад.

Еще звучала лютня невпопад,

265 Но мирт в венках увял - и постепенно

Безмолвье воцарилось. Запах тлена

По зале пробежал - и все вокруг

Смертельную тоску почувствовали вдруг.

Он снова: "Ламия!" в порыве диком

270 Отозвалось лишь эхо слабым вскриком.

"Сгинь, мерзкий сон!" - он возопил в слезах.

Вгляделся вновь: не бьется на висках

Лазурной нитью жилка; краски нежной

На коже щек не видно белоснежной;

275 Запали глубоко глаза в глазницы;

Застыли, как у мертвой, острые ресницы.

"Прочь, ты - жестокосердый! Прочь, палач!

Скрой лживые глаза, скорее спрячь!

Иль кара справедливая богов,

280 Невидимо вступающих под кров,

Пронзит тебя внезапной слепотой,

Оставит в корчах совести больной,

За то, что ты, бесчестный и презренный,