высоко на лацкане пиджака — этот негласный, но широко распространенный условный знак намекал, что за особую плату его носитель улаживал разные вопросы. И действительно, накануне вечером нам на обед подали раков, а он не отметил это в рационной книге. Это стоило нам половины балла, завернутого в салфетку и незаметно переданного по назначению.
— Каждый день чудесен, — приветливо откликнулся отец.
— Точно, — весело подтвердил тот.
Мы обменялись дежурными фразами: насчет отеля, что он чист и умеренно комфортен, и насчет нас, что мы не роняем репутации заведения, умеем вести себя за столом и не горланим в общественных местах. После этого служащий отеля спросил:
— Далеко собрались?
— В Восточный Кармин.
Поведение синего внезапно изменилось: он странно поглядел на нас, вернул наши книжки с баллами, пожелал приятного и спокойного времяпровождения — и тут же повернулся к другому клиенту. Мы вручили чаевые носильщику, еще раз проверили время отхода поезда и направились к первому из пунктов нашего маршрута.
— Гм, — хмыкнул отец, глядя на плохо нарисованную карту, после того, как мы отдали десять цент-баллов и очутились внутри ветхого, но чистенького домика. — Ничего не понимаю.
Плохо нарисованная карта, возможно, не волновала воображение, но полностью оправдывала свое наименование.
— Может, потому, что она пережила Дефактирование? — предположил я.
Карта была не только загадочной, но и невероятно редкой. Кроме геохроматической карты Прежнего мира в настольной игре фирмы «Паркер» то была единственная карта, составленная до Явления. Однако древность экспоната не делала его интересным. Мы какое-то время пялились на выцветшую бумагу, надеясь, что наше понимание, пусть и неправильное, перейдет на более высокий уровень. И потом, жалко было заплаченных денег.
— Чем дольше и пристальнее мы на нее глядим, тем больше получаем за ту же плату, — объяснил отец.
Я захотел было спросить у него, сколько нужно смотреть, чтобы нам еще остались должны, но не стал. Наконец он убрал свой путеводитель, и мы снова оказались под теплыми лучами солнца, чувствуя, что нас попросту обобрали на десять цент-баллов. Однако мы написали благодарственный отзыв: экспонат оказался посредственным, но музейщики-то были ни при чем.
— Папа…
— Да?
— Почему тот человек в отеле так странно повел себя, услышав про Восточный Кармин?
— Жизнь во Внешних пределах, как считают, отличается асоциальной динамикой, — ответил он, немного подумав, — и некоторые полагают, что обилие событий может породить прогрессистские настроения, а это поставит под угрозу Стабильность.
То была дипломатичная, но очень мудрая и провидческая реплика. Я не раз возвращался к ней мыслями в последующие дни.
— Хорошо, но что думаешь ты? — настаивал я.
Отец улыбнулся:
— Я думаю, что нам надо осмотреть Мемориал Оза. Даже если он уныл, как магнолия, то все равно это в тысячу раз занятней плохо нарисованной карты.
Мы зашагали к музею по шумным улицам Граната, с их теснотой, суетой и нечистотой, изнемогая от жары. Вокруг было множество людей, готовых удовлетворить ваши каждодневные нужды: сутенеры, продавцы воды и пирожков, рассказчики историй, умельцы, определяющие вес на глазок. В лавках по обе стороны улицы шла коммерция посерьезнее: их занимали сапожники, портные, продавцы всякой утвари, вычислители, готовые мигом что-нибудь умножить или разделить. Можно было зайти к модератору или крючкотвору и тут же получить консультацию, что означает то или иное правило и как его обойти. В одной лавке продавали исключительно парящие предметы, а другая специализировалась на посткодовой генеалогии. По пути нам попадалось необычно много желтых — возможно, они следили за нелегальным цветовым обменом, торговлей семенами и ношением колющих и режущих предметов.
Гранат, хоть и назывался региональным транспортным узлом, был расположен на задворках цивилизованного мира. Далее к востоку лежали только Красные Горы и редкие поселения-аванпосты вроде Восточного Кармина. На необитаемых диких землях водились мегазвери, встречались заброшенные городки неопределенного цвета и, вероятно, орудовали туземные банды. Все это возбуждало и тревожило одновременно. Двумя неделями раньше я вообще не знал о существовании Восточного Кармина и уж точно не думал, что меня пошлют туда на месяц подвергаться корректировке смирением. Мои друзья были в ужасе, возмущенные — кто слегка, а кто и посильнее — таким обращением со мной. Они обещали, что когда возьмутся за карандаш, то непременно составят воззвание к властям.
— Границы — это место для слабовольных, слабочелюстных и слабоцветных, — заметил Флойд Розоватый, к которому, по правде говоря, все эти три определения подходили идеально.
— Будь осторожен, там полно лузеров, нарушителей, онанистов и сексуально озабоченных, — добавил Тарквин.
Судя по его происхождению, он тоже чувствовал бы себя там как дома.
Последние комментарии
12 часов 42 минут назад
13 часов 18 минут назад
14 часов 10 минут назад
14 часов 15 минут назад
14 часов 27 минут назад
14 часов 40 минут назад