Только вперед! До самого полного! [Олег Константинович Селянкин] (fb2) читать постранично, страница - 82

при каких обстоятельствах — об этом ни слова. Хотя, пожалуй, это и лишнее: главное сказано — убили почти мальчика, которому с его чистейшей душой еще жить и жить надо было…

Одуванчик бесшумно поставил на маленький столик, прилепленный к борту катера, две кружки горячущего и крепчайшего чая, вопросительно взглянул на Максима и исчез так же молча и внезапно, как и появился.

Дмитрий с жадностью выпил свою кружку и, сняв ботинки и китель, лег на койку Максима. Казалось, он сразу забылся тяжелым сном, но Максим какое-то время посидел около него. Потом, боясь потревожить сон товарища, осторожно встал, вышел из каюты в матросский кубрик. Появился он в кубрике — поднялся с рундука Одуванчик, шагнул к нему и замер, давая понять, что готов выполнить любое распоряжение.

— Доглядывай за ним, — только и сказал Максим, надевая фуражку.

Максим, как только увидел приятеля, почему-то сразу вспомнил, что все командиры, несущие службу в штабе Охраны водного района, живут на казарменном положении, следовательно, отсутствие Дмитрия будет обязательно замечено, о чем и последует доклад начальству, доклад, который если и не бурю гнева, то уж тревогу обязательно вызовет. И тут же другая мысль, порожденная первой: а кому сказать, чтобы не искали Дмитрия, что он, Дмитрий, заночует на бронекатере? Проще всего — оперативному дежурному по штабу. Но этот, внимательно выслушав, обязательно сделает соответствующую запись в журнале. А кому нужна она, та запись в журнале? И теперь, шагая к домику, где стоял телефон, Максим твердо и окончательно решил, что позвонит самому командиру Охраны водного района; был убежден, что у того настоящая человеческая душа.

Капитан второго ранга снял телефонную трубку после первого звонка и привычно сказал:

— Пятый слушает.

И тут Максима захлестнули сомнения: сумеет ли он так доложить, чтобы и тревогу снять, и товарища не запродать?

В трубке вторично прозвучало:

— Пятый слушает.

Теперь — нетерпеливо, чуть раздраженно.

— Докладывает Малых, если помните…

— Я все и всех помню, — перебил капитан второго ранга. — Не тяните время, докладывайте кратко и саму суть дела.

Скрытая насмешка, прозвучавшая в словах Лютого, обидела, и поэтому Максим выпалил, не подумав о последствиях, не скрывая обиды:

— Докладываю: воентехник Дудко задерживается в моем хозяйстве… Брата у него убили.

Какое-то время в трубке было слышно только дыхание капитана второго ранга да легкое постукивание карандаша о столешницу. Потом последовал вопрос, заданный голосом, в котором звучало явное одобрение:

— Наверное, тебе очень нужна его помощь?

Вот она, та спасительная веревочка! Максим поспешил ухватиться за нее:

— Так точно. Боюсь, что и к подъему флага не управится.

— А ты, Максим Николаевич, не торопи его… Только держи меня в курсе дел… Лично меня!

И трубка легла на телефонный аппарат.

Однако Дмитрий проснулся ровно в шесть часов, без минуты промедления скинул тельняшку и поднялся на верхнюю палубу, где Одуванчик и вылил на него два ведра невской воды.

От завтрака Дмитрий отказался наотрез, зато чай выпил с жадностью. Тщательно оделся по всей форме, даже ботинки почистил и лишь тогда сказал, глядя не в глаза Максима, а на верхнюю пуговицу его кителя:

— Сейчас явлюсь к «бате» и попрошу на вечер грузовую машину. Перевезем девчушек на Зверинскую.

Не предложил перевезти, а сказал как о деле решенном. И пояснил после длительной паузы, глядя по-прежнему на верхнюю пуговицу кителя Максима:

— Не смогу я теперь жить там… А просто бросить все — тоже сил нет. Ведь мы в свое жилье душу вкладывали…

Максим понял, что творилось в душе Дмитрия, и не возразил. Конечно, известную — очень малую — роль сыграло и то, что квартира братьев по сравнению с теперешним жильем Али казалась благоустроенным раем: и мебели в достатке, и нужная для нормальной жизни посуда на местах, и все стекла в окнах целы.

Появление полуторки и Максима с матросами и даже предложение переехать на новую квартиру Аля встретила спокойно, безропотно, как само собой разумеющееся. И Максиму невольно вспомнилось то, что сказал Дмитрий в тот вечер, когда Спиридон был еще жив, еще интересовался многим и ободряюще улыбался добрыми глазами:

— За тобой она куда угодно пойдет…

Погрузить в машину все имущество сестер — матросам оказалось всего десять минут работы. Заминка случилась в самый неожиданный момент, когда настало время садиться в машину: Максим хотел, чтобы Аля с Лялей ехали в кабине, но Ляля категорически заявила, что поедет только с ним, пусть и в кузове, но зато у него на коленях. Пришлось уступить.

Поползла машина по пустынным улицам — Ляля спросила, осторожно коснувшись пальцем ордена Красного Знамени, сверкавшего на кителе Максима:

— Тебе насовсем его дали?

Аля, даже не развязав узла, в который были сунуты ее платья, метнулась на кухню, заверив, что чай будет буквально через