Ночь вампиров [Александр Александрович Щелоков] (fb2) читать постранично, страница - 44

пробку. Наполнив стакан, Топорок стал пить жадными глотками, как путник, дорвавшийся до родника в пустыне. Выпив, сел на табурет, бессильно опустил руки.

В этот миг дверь распахнулась, выбитая мощным ударом, и в прихожую в грохоте падающих филенок ворвался Пушков. Ствол пистолета с силой уткнулся в грудь Топорка.

— Руки вверх!

В час ночи Клыков приехал на железнодорожный вокзал. Он вышел из камеры хранения, держа в руке объемистый кейс серого цвета. В нем был гонорар, который причитался членам банды.

Не оглядываясь, Клыков подошел к своему «москвичу», открыл дверцу, сел за руль. Чемоданчик положил справа от себя. Некоторое время сидел, не заводя двигателя. Непросто было освоиться с мыслью, что в руках у него миллион. Миллион!

Не сдержавшись — слишком велико оказалось искушение, — Клыков отщелкнул замки, открыл крышку кейса…

Столб бурого пламени, перевитого, будто траурной лентой, густыми клубами дыма, взвился над привокзальной площадью. В близлежащих домах зазвенели, осыпаясь, выбитые стекла. Взметнулось вверх рваное железо и со зловещим свистом разлетелось по сторонам. Ярко полыхнули, охваченные пламенем, два «жигуленка», стоявшие рядом с «москвичом».

14

Синегорье — лесные дали Кизимовского района

…Прогремел выстрел, и Ашот Гукасян ткнулся лицом в песок. Чаплински в это время сидел в кустах тальника на сухой коряге. Поначалу он чуть не бросился к озеру, но тут со стороны базы до него донесся треск автоматных очередей. Чтобы понять, что там произошло, большого ума не требовалось.

Взяв автомат на изготовку, Чаплински скользнул в чащобу, направляясь на юг, туда, где не было железной дороги, а леса тянулись на сотни километров сплошным массивом.

Рудик Морозов, чутко прислушивавшийся к каждому звуку, услыхал хруст веток и понял — кто-то поспешно уходит от озера. Это мог быть только враг. Рудик, держа палец на спуске, осторожно двинулся следом.

Неизвестный ломился через лес, как лось, напролом, не разбирая дороги. Рудик двигался за ним, держа автомат стволом вперед. Зачем он преследует неизвестного, нужно это для дела или нет, Рудик для себя еще не решил. Он действовал автоматически, поддавшись мысли, что только полная победа над врагом даст ему право надеяться на прощение за все, что произошло на посту.

На одной из лесных полян Чаплински вспугнул выводок диких свиней. Черные стремительные тела, как живые торпеды, пронеслись через кусты прямо на Рудика. Тот, испугавшись, влупил в темноту длинную очередь. Грохот выстрелов прокатился по лесу, достиг крутого берега Сазанихи, отразился тягучим эхом.

Именно это сбило с толку Чаплински, решившего, что стреляют из нескольких армейских автоматов. Значит, его преследуют и почти настигли?! Выяснить, сколько их, преследователей: двое, трое или целое отделение, — значит, напрасно тратить время, упускать преимущество. Опыт подсказывал: в таких случаях целесообразнее всего оторваться от погони рывком. И Чаплински пошел рысцой.

Довольно скоро Рудик в полной мере осознал, в какое дело втравил себя по собственной воле и бездумной заполошности. Тот, кого он преследовал, был человеком незаурядной физической силы и выносливости. Он двигался ходко, не делая остановок, не позволяя себе задержаться и утолить жажду из попадавшихся по пути родников и ручьев. Он не пытался свернуть ни на одну из тропок, тянувшихся к лесным кордонам, к небольшим деревенькам, где можно было поесть и отдохнуть.

Солнце поднялось уже до полуденной высоты и светило ярко, на полную мощь. Тени укоротились. Жара стала невыносимой. Носки в ботинках намокли от пота, съехали вниз, и Рудик чувствовал, что стер ноги до крови. Сесть и переобуться он не мог: боялся потерять след. Конечно, можно было прекратить погоню, отдохнуть и вернуться назад — мол, не догнал, потерял в лесу. Но найдет ли он обратную дорогу без компаса и ориентиров? Неизвестный, уводивший солдата все дальше и дальше в лесные дебри, был путеводной нитью, связывавшей его с миром. Уж враг-то наверняка знал, куда идет!

Неожиданно на пути Рудика оказалась широкая поляна. У затухавшего костра сидели трое мужчин с ружьями на коленях. Заметив Рудика — грязного, потного, с автоматом в руках, — они не выказали ни беспокойства, ни озабоченности. Только ружья качнулись, и их стволы двенадцатого калибра уставились на солдата пустыми зрачками.

Один из охотников — высокий, бородатый — поднялся с места, держа палец возле спусковой скобы.

— Здравствуйте, — сказал Рудик, закидывая автомат за плечо.

— Привет, коль не шутишь, — хмуро отозвался бородатый. — Дезертир или как?

— Или как, — ответил Рудик миролюбиво. — Потом со вчерашнего дня не ел.

— Что же так? — спросил бородач.

— По следу иду. За преступником.

Охотники многозначительно переглянулись.

— Что ж милиция не ловит? — спросил один из сидевших у костра. — Ты даже не из внутренних войск, вроде…

— Я из кизимовского