Людмил выпрыгнул из лодки и поднимался на горку. Там, на горке, под белыми яблонями дожидался агронома его испытанный лазоревый «газик», готовый в новое странствие.
За Окой из-за леса вырвалось солнце и пронизало все небо.
— Здорóво, светило! — сказал агроном. — В путь, братцы! За мной!
Он стал энергично взбираться на зеленую горушку, догоняя Людмила.
— На станцию вас отвезу, а оттуда прямо в поля, в дальние бригады, не спавши из-за вашей экскурсии. Ухлопал на вас ночь!
Серафима приложила палец к губам, сигнализируя Варе: «Отстань от людей, есть разговор».
— Что? — спросила Варя, отставая.
— «Что, что»! Они, болгары, самолюбивые, вот что! У них на первом плане — как бы гордость не уронить. Я ему свое, а он мне свое: что, мол, никакого между вами конфликта. Наплачешься ты, Варвара, через его скрытный характер… Гляди-ка, кто там идет?
Серафима прислонила ладонь козырьком над глазами. Песчаной полосой вдоль Оки торопливо шла женщина в накинутой на плечи бордовой шали. Кисти шали качались.
— Клавдия! — узнала Сима.
— Мама! — крикнул Людмил.
И стремглав побежал под горку.
— Что она вернулась? Ей по выстрелам дома надо бы быть, — с беспокойством сказала Сима-Серафима.
Варя в тревоге смотрела, как Клавдия бежит по песку вдоль Оки. Тяжело бежит по песку… Подбежала к Людмилу, положила голову ему на грудь, постояла. И пошла к Варе.
— Варя, — сказала Клавдия, отводя со лба ее волосы и не глядя в глаза, — Арсений Сергеевич заболел. Идем, Варя, что-то дед заболел…
14
«Газик» без гудка остановился в проулке против Климановых. В том, что он остановился без гудка, было тревожное. Все вылезли.
— Идем! — позвала Клавдия Варю.
Варя делала все, что велят, не спрашивая ни о чем. Она потеряла свою волю.
Клавдия за руку вела ее к дому, тихонько рассказывая:
— Из клуба вернулись — вас нет. Он молчит. Я маятником в избу из избы, в избу из избы! Роминого ружья дожидаюсь, как условлено. Рома с того берега три раза пальнул, я домой. Прибежала, кричу про вас, что нашлись. Он, как услышал, побелел и медленно-медленно на бок и повалился… Спасибо, Авдотья Петровна дома, укол сделала…
Они подошли к крыльцу. Варя взялась за перильце. Ступенька жалобно скрипнула под ногой. Варя представила деда с безжизненным лицом, как он днем лежал на кушетке. Стало страшно, так страшно, она не могла сделать шагу.
Вдруг из распахнутого окна донесся его живой голос.
— Спасибо, спасибо! — летел из окна его грозный голос. — Сделайте милость, не лечите! Дожил до семидесяти с лишним без докторов…
— Легкомыслие! Дикость! Извольте лечь, товарищ полковник! — услышала Варя докторшу.
— Не укладывайте, товарищ доктор, не лягу.
— Ложитесь!
— Не лягу.
— Ну и губите себя, губите, если из ума выжили, губите себя, если жизни не жалко! — услышала Варя, и на крыльце появилась Авдотья Петровна в белом докторском халате, гневно засучивающая рукава по локоть. — Варвара! — увидела ее докторша. — Иди к деду. А вы погодите, — приказала она Клавдии с Людмилом. — Вы ждите, пока позову. Иди, Варя, к деду, из ума выжил дед!
Она подтолкнула Варю в избу. Окна в избе были открыты, но после улицы, где все чище и яснее разутривалось, после прохлады реки здесь казалось душно и темно. Дымчатый кот сидел на лавке, таинственно щуря на вошедших зеленые черточки. Дед стоял у стола, опираясь о край согнутыми пальцами. Он изменился за ночь. За одну ночь все в нем изменилось: серые щеки запали, морщины прочертились глубже, странно и пристально глядели на Варю посветлевшие глаза.
— Дед, ты заболел, — сказала Варя, пугаясь перемене в нем.
— Ничего, ничего, — принялась успокаивать докторша, поглаживая Варе плечо. — На тебя сердится. Хватит вам, Арсений Сергеевич, сердиться, такими ли баловницами нынешние девчонки растут! Ваша-то что! Ваша примерная!
— Где ты была? — спросил дед, неестественно раздельно выговаривая слова и опустился на лавку, протянув на столе худую длинную руку.
Варя увидела его худую длинную руку со вздувшимися синими жилами, у нее заныла душа.
— В лесу были. Мы лесника встретили. Потом волка встретили, а он от нас убежал, — низким голосом ответила Варя. С голосом она не могла справиться. Голос ее выдавал.
— Волка для эффекта ввернула! — сердито сказала докторша.
— Нет. Он убежал. Вильнул за дерево и скрылся. А может, говорят, это собака была. Здорово похожа, в точности волк. Дед, отчего ты не слушаешься Авдотью Петровну?
— Собирайся в Москву. Где рюкзак? — сказал дед.
Варя вопросительно поглядела на докторшу.
— Нельзя ему в Москву, — сказала докторша.
— Готовь рюкзак! — стоял на своем дед.
— Арсений Сергеевич!..
— Семьдесят с лишним лет Арсений Сергеевич. Некогда мне здесь нежиться. Дома дела.
— Погодят ваши дела!
— Не погодят.
— Арсений Сергеевич! Не маленький, понимать надо, — просительно сказала докторша.
Он
Последние комментарии
3 часов 55 минут назад
3 часов 55 минут назад
15 часов 18 минут назад
15 часов 19 минут назад
17 часов 20 минут назад
17 часов 22 минут назад