Королева Виктория [Кристофер Хибберт] (fb2) читать постранично, страница - 2

августе 1818 г., то его отпрыски от этого брака были настолько неудачными, что вполне могли быть отвергнуты герцогом Кентским, который прилагал немало усилий для того, чтобы стать отцом будущей королевы Англии. Герцог Кентский был крайне недоволен тем, как складывалась его жизнь. Получив военное образование в Германии, он так и не сделал блестящей карьеры и всю оставшуюся жизнь пребывал в уверенности, что незаслуженно обойден судьбой. Он служил на Гибралтаре, в Канаде и Вест-Индии и во всех этих местах пользовался репутацией крайне экстравагантного человека, который отличается вместе с тем чрезмерной приверженностью к строгой армейской дисциплине. Так, например, он постоянно требовал, чтобы все находящиеся под его командованием военнослужащие вставали чуть свет и выходили на построение в безупречном виде. При этом он безжалостно наказывал всех, кто демонстрировал непослушание или нарушал воинскую дисциплину. В результате таких драконовских мер более 400 человек были наказаны за нарушение установленной формы одежды, а 999 — максимально дозволенное количество военнослужащих — понесли наказание за дезертирство. Из Канады он был выслан по обвинению в «зверской жестокости», а после аналогичных обвинений в Гибралтаре он был отозван оттуда. Его старший брат герцог Йоркский, исполнявший в то время обязанности главнокомандующего армией, обвинил его в том, что тот своим безобразным поведением провоцирует мятеж среди военнослужащих. При этом ему дали ясно понять, что вся его военная карьера «от начала до конца была отмечена бессмысленной жестокостью и насилием» и что на ее продолжение он может больше не рассчитывать.

Чарльз Гревилл, автор воспоминаний и член Тайного совета, отмечал в своем дневнике, что герцог Кентский был «величайшим мошенником из всех, кто избежал виселицы», в то время как герцог Веллингтон, которому Томас Криви пересказал эту историю о злоключениях герцога, считал последнего просто забавным человеком. Криви подошел к Веллингтону на одном из балов в Брюсселе, где герцог служил после поражения Наполеона под Ватерлоо командующим объединенными вооруженными силами на континенте, и Веллингтон сказал ему: «Ну, Криви, что там у вас произошло с капралом на этот раз?» Криви пересказал ему содержание недавно состоявшегося разговора с герцогом Кентским, «после чего, — как отметил позже Криви, — герцог Веллингтон взял меня за пуговицу мундира и сказал: «Черт возьми! Вы знаете, как его сестры называют его? Боже мой! Они называют его Джозеф Простак!» (бесстыдный лицемер в «Школе злословия» Шеридана). После этого он так громко рассмеялся, что все вокруг стали оборачиваться и недоуменно спрашивать, что произошло».

И все же у герцога Кентского имелись не только дурные черты, но и хорошие, что признавал и сам Веллингтон. Он был неплохим человеком, довольно умным и словоохотливым собеседником, обладал несомненным даром мимикрии и часто потешал публику застольными рассказами. Он также считался весьма ответственным корреспондентом и всегда держал при себе трех или четырех секретарш. Кроме того, он увлекался музыкой, и когда был при деньгах, то приглашал к себе какой-нибудь большой оркестр.

Как и все его братья, кроме, пожалуй, герцога Кембриджского, герцог Кентский почти постоянно находился по уши в долгах. Те несколько благотворительных организаций, которым он великодушно предоставил право называться его именем, получали деньги от самых разных людей и практически никогда не возвращали эти долги. Это обстоятельство доставляло герцогу немало огорчений, так как он все время сожалел, что не получает вознаграждения, в полной мере соответствующего его высокому статусу принца крови.

И тем не менее, несмотря на все свои ошибки и недостатки, герцог Кентский был способен на глубокое и искреннее чувство, и это чувство неизбежно возвращалось к нему не только со стороны мадам де Сен-Лоран, но также и со стороны принцессы Шарлотты, которая считала его своим любимым дядей, и Марии Фицгерберт, вдовы-католички, на которой принц-регент был женат непризнанным браком; герцог поддерживал с ней весьма тесные дружеские и интимные отношения. Почти тридцать лет герцог терпеливо жил с мадам де Сен-Лоран и затем сделал все возможное, чтобы смягчить горечь расставания, объявив, что долг перед семьей вынуждает его отправить ее в Париж, где она должна жить вместе со своей сестрой. «Можете себе представить, мистер Криви, — делился он своим несчастьем с известным вигским политиком, — какова была сила тех обстоятельств, которые заставили меня расстаться с ней. Я протестовал, доказывая, что ее дальнейшая судьба совершенно непредсказуема... Но прежде чем это дело завершится, я хотел бы надеяться, что справедливость по отношению к ней со стороны нации и правительства будет полностью соблюдена... Ее незаинтересованность в этом деле вполне соответствует ее честности».

Он действительно позаботился о том, чтобы она получила весьма солидное жалованье,