Час Самайна [Сергей Анатольевич Пономаренко] (fb2) читать постранично, страница - 3

находятся на кладбище, подбадривали друг друга радостными криками, нарушавшими тишину и спокойствие здешних мест. Мирослав первым достиг последнего ряда и торжествующе поднял руки. Зоряна теперь уже не спеша добралась до юноши, который от нетерпения чуть не подпрыгивал на месте.

— Я выиграл! — гордо заявил он. — Загадываю желание, и только попробуй его не выполнить!

— Выиграл? Что именно? — притворно удивилась Зоряна.

У последнего ряда могил места оказалось больше. Здесь даже росли развесистые деревья, за которыми прятался ров, поросший непроходимыми кустами, словно колючая проволока. Мирослав увлек Зоряну к небольшому столику со скамейкой под ивой и принялся жадно целовать. Его поцелуи становились все настойчивее, а руки — смелее.

— Мир-р, ты чего?.. Здесь же кладбище… — сопротивлялась Зоряна.

— Смотри, как тихо, безлюдно… Укромный уголок… Нам никто не помешает… Я выиграл… — жарко дышал он ей в ухо. — Мы далеко от аллеи, и дерево прикрывает… Как будто специально придумано…

Руки Мирослава и жаркие поцелуи сделали свое дело. Зоряна чувствовала, как ею овладевает желание, которое не хочет считаться ни с местом, ни с временем. Ее охватила легкая дрожь, а когда Мирослав, добравшись до ее груди, жадно припал к соскам, она прикрыла глаза и сдалась. Вдруг высоко на дереве осуждающе каркнула ворона. Зоряна отскочила от Мирослава и принялась поправлять одежду.

— Ты что, обалдел?! — раздраженно крикнула она, оглядываясь по сторонам. Острое желание уходило не спеша, гораздо медленнее, чем хотелось. Разгоряченный Мирослав снова обнял ее, пытаясь вернуть на место.

— Ой, Мирчик, смотри! Что это? — воскликнула Зоряна, яростно сопротивляясь.

Удивление в ее голосе сработало. Мирослав обернулся, слегка ослабил объятия, и этого оказалось достаточно, чтобы вырваться. Через три могилы на металлическом столике, покрытом «серебрянкой», под солнечными лучами алым огнем горели коралловые бусы. Зоряна поспешила туда. Мирослав понял, что проиграл и пора обижаться.

— Непонятно, почему они здесь лежат? — задумалась Зоряна. — Может, их просто сняли, когда ухаживали за могилой, и забыли? Или это какой-то обычай?

— Не слышал о таком. — Мирослав подошел и взял бусы. — А ничего, красивые. И, похоже, старинные.

— Дай! — потребовала Зоряна, не раздумывая, надела бусы и застегнула их на шее. — Говори честно, мне идет?

— Сейчас увидишь! — Он достал мобильный телефон и щелкнул встроенной камерой. — Красиво-то красиво, но лучше такие вещи на себя не надевать!

— Мирчик, ты что, суеверный? А я нет! Хочу, чтобы ты меня ещё сфотографировал! Будет здорово: необычное место, необычные бусы, необычная я!

— А я хочу тебя целовать, обнимать и приставать!

— Не будешь! Здесь место открытое. Да и я не хочу!

— Посмотрим! — пообещал Мирослав и метнулся к ней.

Зоряна успела отскочить в сторону, и он, зацепившись за железный ящик, который заменял скамейку, упал.

— Ой-ой-ой! — простонал Мирчик, сидя на земле и потирая ушибленную ногу. — Прямо косточкой… И джинсы порвал…

— Давай помогу, — сжалилась Зоряна.

Мирослав прислонился к столику, рассматривая дыру.

— Неприятно как! — пожаловался он.

— Зато джинсы выглядят продвинуто! Надо только лоскут, который висит языком, срезать, и будет вполне художественная дырка, — смеясь, посоветовала Зоряна.

— Не смешно! Ты забываешь, что я пока еще на содержании родителей и моя продвинутость их не обрадует. Джинсы маман только в прошлую субботу купила.

— Ладно, не переживай. Отнесешь в мастерскую, зашьют так, что предки и не заметят. Вот только этот лоскут… Надо бы его как-то закрепить. Была бы иголка с ниткой… И булавки нет. Случаем, не носишь с собой подобных вещей?

— К сожалению… Посмотрю, что в этом чертовом ящике. — Мирослав поднял крышку и начал перебирать сложенные там вещи. — Лопаточки, баночки… Ничего подходящего, — бубнил он. — А это что? — И достал из ящика большую прямоугольную разрисованную жестяную коробку, явно очень старую, потемневшую, поцарапанную и в некоторых местах потертую. — Посмотрим. Вдруг здесь мое счастье: нитки и иголка!

Коробка поддалась не сразу, но там обнаружилась только толстая тетрадь.

— Жаль, а я так надеялся… — вздохнул Мирослав. Он открыл тетрадь, просмотрел первые страницы и удивился: — Ого, этой тетрадочке лет и лет… Еще с «ять». Похоже, дневник.

— Дай посмотреть, — заинтересовалась Зоряна и взяла тетрадь. — Да, верно, с датами. Дневник. — И вслух прочитала написанное на первой странице детским корявым почерком: — «Дневникъ Жени Яблочкиной». Странное место для хранения дневника… — Перевела взгляд на могилу, на железный крест, аккуратно покрашенный «серебрянкой», как и столик. Прочитала надпись черной краской на табличке: — «Евгения Яблочкина. Родилась в 1900 году». Понятно, автор дневника. Дата смерти отсутствует. Не похоже, что стерта.

— А могила аккуратная, ухоженная…

— Странно держать в