Ночная радуга [Марк Соломонович Гроссман] (fb2) читать постранично, страница - 4

ворота, бродяга твой явился. Должно, еле живой.

Лесник без шапки выскочил во двор и торопливо открыл калитку.

— Вася, Васенька, — поманил он козла. Тот стоял не двигаясь, тревожно поводя ушами.

Оставив калитку открытой, Мироныч поспешно влез на крышу и сбросил оттуда охапку сена.

«Ну, теперь я тебя, миляга, поймаю. Теперь я тебя перехитрю». Раструсив немного сена по дороге в сарай, он положил туда охапку и спрятался за угол. Козел неуверенно перешагнул порог калитки и, подбирая корм, вошел в сарай. Мироныч поспешно захлопнул за ним дверь.

Утром он снял с присмиревшего Васьки колокольчик и сказал:

— Будет, побаловались. А колокольчик-то почистить надо. — Старик поднес его к уху. «Динь-динь» — лицо Мироныча расплылось в улыбке.

— Отдыхай теперь, рысак, пока хозяева возвратятся.

Ребята приехали в мае. Встречать внуков вышли Мироныч и Петровна.

Ксюша и Степанко, поцеловав бабушку и дедушку, побежали к Ваське, бродившему по двору. Козел шарахнулся в сторону, а потом, остановившись, топнул ногой.

— Ишь, сердится на тебя: почему, дескать, не поцеловал его, — ухмыльнулся дед.

Мальчик осторожно приблизился к своему другу и обнял его за шею.

— Вася, Васенька.

Козел не спеша боднул Степанку, как бы говоря: вот тебе за то, что долго не приезжал.

КЫЗЫР

Это был странный теленок. На низких, но крепких ногах, с коротким туловищем, с покатой спиной, весь обросший черной густой шерстью, — всем своим видом он резко отличался от остальных питомцев колхозной фермы.

Родился он в горном Алтае в конце февраля. В те дни со стороны Курая дул холодный пронизывающий ветер и ледяное дыхание Белухи сковало местами Катунь.

Ферма, где родился черный теленок, была расположена в междугорье, которое, постепенно расширяясь, переходило в долину. Окруженная со всех сторон горами, она была надежно защищена от ветров.

В телятнике было тепло и уютно. Мягкий свет висевшей над потолком лампы освещал клетки и сидевшую в углу возле печки старую доярку Куйрук.

Первые часы теленок опал, уткнувшись носом в мех. Перед утром он поднялся на ноги и, сунувшись в угол клетки, издал звук, похожий на хрюканье поросенка. Куйрук подошла к нему и погладила по спине: пора кормить.

Открыв клетку и подталкивая сзади теленка, доярка перешла с ним в другое отделение. При виде черного с подстилки поднялась крупная корова. Теленок кинулся к матери и, припав к ее вымени, замотал хвостом.

Через некоторое время Куйрук отняла его от коровы и обтерла мордочку чистой тряпкой.

Обратно черный шел неохотно, упираясь, поворачивался всем корпусом и даже пытался боднуть женщину.

— Ишь, какой сердитый. Айда! Наелся — и спать, — ласково сказала доярка, втолкнув его за перегородку.

Черный теленок не унимался. Задрав хвост, он носился возле стенок, круто останавливался и, упираясь лбом в засовы, гремел ими на весь телятник.

— Кызыр-Торбок, — покачала головой женщина, — свирепый бык будет.

Утром колхозный счетовод записал его в книгу, из которой было видно, что теленок родился от пестрой Майки и монгольского яка по кличке Кара, то есть черный.

— Как назовем его, Куйрук? — обратился он к доярке.

— Кызыр, — коротко ответила та.

Весть о том, что Майка родила сарлыка (так называется по-алтайски помесь яка с местной коровой), быстро облетела колхоз. Первыми прибежали ребята. Кызыр в это время спал.

— Куйрук говорит, что он не мычит, а хрюкает, как поросенок, — разглядывая теленка, шепотом заявила брату маленькая Чечек.

— Неправда, — протянул тот недоверчиво, — все телята мычат. Верно, Куйрук? — спросил мальчик доярку.

— Нет. Этот теленок особенный. Через год вы увидите, у него вырастут хвост, как у лошади, большие рога и борода, как у козла. Это будет лучший верховой бык в нашем колхозе, — заявила гордо Куйрук и, спохватившись, поспешно сказала: — А ну-ка идите отсюда. В приемник посторонним ходить нельзя.

Весной горы покрылись маральником и пестроцветом. В долине поднялись травы, выше, на склонах, зацвела акация, и, чередуясь с черемухой, зеленели кусты облепихи. Кызыр окреп и вырос. С широкой грудью, с короткой, но могучей шеей, покрытой длинной шерстью, которая густыми прядями свисала с боков, он перерос своих однолеток и стал признанным вожаком молодняка.

В жаркий день телята отдыхали в тени лиственниц или, забравшись в воду, лениво отмахивались хвостами от назойливых оводов. Сарлык же поднимался на скалы. Выбрав укромное место, он ложился на обрыве, свесив ноги в пропасть. Отсюда была видна вся долина, конусообразные, покрытые корой лиственниц аилы — летние жилища пастухов, колхозные фермы, убегающий змейкой к Монголии Чуйский тракт. Не спуская глаз с молодого пастуха Баита, бык следил за каждым его движением. Точно выстрел, слышалось хлопанье бича. Телята неохотно выходили из воды.

— Кызыр! — раздается голос Баита. — Кызыр! — хлопнув бичом, пастух