Расследование доктора Уотсона [Стивен Кинг] (fb2) читать постранично, страница - 2

нам появиться на крыльце, как послышался стук копыт — по пустынной улице под проливным дождем мчался наемный кеб. Мы сели в него и тут же тронулись. Как обычно, Холмс сидел слева. Его глаза видели все вокруг, все замечали, хотя в этот день смотреть было положительно не на что… по крайней мере для таких, как я. Ничуть не сомневаюсь, что для Холмса каждый пустой угол, как и каждая залитая дождем витрина, был красноречивее всяких слов. Лестрейд направил кучера по определенному адресу на Сэвил-роу и затем спросил Холмса, был ли он знаком с лордом Халлом.

— Я слышал о нем, — ответил Холмс, — однако не имел удовольствия встречаться лично. Теперь, боюсь, такое удовольствие мне уже не представится. Он ведь был хозяином судоходной компании?

— Да, судоходной, — подтвердил Лестрейд, — но, полагаю, вы немного потеряли. Судя по тому, что о нем говорят, лорд Халл — а среди таких были его ближайшие друзья и гм… родственники — был крайне неприятным человеком, отмеченным таким же слабоумием, как кроссворд в детском развлекательном журнале. Теперь он покончил с этим уже навсегда, потому что сегодня утром, примерно в одиннадцать часов, около… — Лестрейд достал из кармана свои карманные часы-луковицу и посмотрел на циферблат, — двух часов и сорока минут назад, кто-то вонзил ему нож в спину в тот момент, когда он сидел у себя в кабинете с завещанием на столе.

— Итак, — задумчиво произнес Холмс, раскуривая трубку, — по вашему мнению, кабинет этого отвратительного лорда Халла и является той идеальной запертой комнатой, о которой я мечтал, не так ли? — Его глаза сверкнули сквозь поднимающееся облако синего дыма, а лицо приобрело скептическое выражение.

— По-моему, — тихо сказал Лестрейд, — дело обстоит именно так.

— Мы с Уотсоном раньше копали подобные ямы и ни разу не сумели достичь воды, — заметил Холмс и посмотрел на меня, прежде чем вернуться к бесконечному перечислению улиц, по которым мы проезжали. — Вы помните «Пеструю ленту», Уотсон?

От меня вряд ли требовался ответ. В этом деле действительно фигурировала запертая комната, но там фигурировали еще и вентиляционное отверстие, ядовитая змея и жестокий убийца, настолько безжалостный, что выпустил змею в отверстие между комнатами. Это был замысел, созревший в воображении жестокого и блестящего ума, но мой друг разгадал его почти сразу.

— Каковы обстоятельства дела, инспектор? — спросил Холмс.

Сухим языком профессионального полицейского Лестрейд начал выкладывать факты. Лорд Альберт Халл был тираном в своей компании и деспотом в семье. Его жена смертельно боялась его, и, судя по всему, у нее были на то все основания. То обстоятельство, что она родила ему трех сыновей, ничуть не смягчило его свирепого подхода к домашним вообще и к ней в частности. Леди Халл неохотно говорила об этом, но ее сыновья не отличались подобной сдержанностью. Их папа, говорили они, пользовался любой возможностью, чтобы наводить критику на мать, насмехаться над ней или отпускать в ее адрес непристойные шутки… и все это на людях, в обществе. А когда супруги оставались наедине, он просто ее не замечал. За исключением тех случаев, добавил Лестрейд, когда у лорда Халла появлялось желание избить ее, что случалось не так уж и редко.

— Уильям, старший сын, сказал мне, что мать всегда давала одно и то же объяснение, выходя утром к столу с распухшим глазом или разбитой скулой: она, дескать, забыла надеть очки и наткнулась на дверь. Так она натыкалась на двери раз, а то и два в неделю. «Я даже не подозревал, что у нас в доме столько дверей», — сказал Уильям.

— Г-м-м, — произнес Холмс. — Приятный мужчина. И сыновья не захотели положить этому конец?

— Она им запретила, — сказал Лестрейд.

— Патология, — проворчал я. Муж, способный избивать свою жену, вызывает чувство гадливости; жена, позволяющая такое, вызывает не меньшее отвращение и в то же время составляет загадку.

— Впрочем, в ее безумии просматривалась определенная система, — заметил Лестрейд. — Система и то, что можно назвать сознательным терпением. Дело в том, что она была на двадцать лет моложе своего мужа и повелителя. Кроме того, Халл сильно пил и любил поесть. К семидесяти годам — пять лет назад — он страдал от грудной жабы и подагры.

— Переждать, когда закончится шторм, а затем наслаждаться сиянием солнца, — образно заметил Холмс.

— Да, — кивнул Лестрейд, — но эта идея завела в ад многих мужчин и женщин.

Халл заранее принял меры, чтобы членам его семьи были известны как размеры его состояния, так и условия, оговоренные им. Родные Халла практически были его рабами.

— Связанными условиями завещания, — пробормотал Холмс.

— Совершенно верно, старина. К моменту смерти состояние Халла составляло триста тысяч фунтов стерлингов. Он даже не просил членов своей семьи верить ему на слово; раз в квартал его главный бухгалтер приходил к нему в дом и отчитывался в финансовых делах фирмы «Халл Шиллинг», хотя он сам твердо держал в