Подступы к Преображению [Григорий Соломонович Померанц] (fb2) читать постранично, страница - 2

этом процессе, от умения найти паузу созрецания, когда рождается истина этого мгновенья, знание, что сделать, что сказать.

В Доме Мадонны, созданном супругами Дохерти в Канаде, заведен был особый домик, называемый по-русски пустыней, и туда уединялись на день, на два; по мере сил молились, устав, - засыпали, просыпаясь, - снова молились, пока не отпадала, не отгорала вся суета и в тишине не рождался образ слова, которое сейчас надо сказать, или поступка, который надо совершить. У моего друга Лайфа Ховельсена, последователя Бухмана, такая пауза - час на рассвете, с 5 до 6 утра. Тут нет никакого шаблона, каждый может найти паузу по-своему и в тишине осознать свою сегодняшнюю задачу, основную мысль письма, стиха и т.п., словом - свою роль, хоть самую маленькую, какая кому по силам. А это значит - сегодня, сейчас не давать тьме поглотить свет в себе и в своем ближнем, это значит сохранять почву для чуда, уравновешивающего невежество и грех истории; а может быть - уравновешивать и разрушительные силы во вселенной, сделать шаг от хаоса противоречий к гармонии противоречивых голосов. Ничего не возможно здесь доказать, но интуиция не требует доказательств:

Мир только чудом не исчез,

Удерживает мирозданье

Невидимый противовес,

Немое противостоянье

Души с ее крылатым "нет!"

Растущей тяжести в ответ...

Я верю, что глубокое созерцание входит в круговорот Святого Духа, незримо участвующего в вихрях природных сил, незаметно поддерживая жизнь против смерти и хрупкую одухотворенность против бездуховных масс. Каждая жизнь и каждая личная одухотворенность смертны. Сказав "жизнь", мы тем самым сказали "смерть". Но наше глубокое сердце неотделимо от сердца вселенной, и в этой нераздельности, в этом причастии оно бессмертно. Как это все получается, не знаю. Я так просто чувствую, вопреки очевидности смерти.

До всякой науки с ее законами термодинамики и тепловой смерти Будда говорил, умирая: "состоящее из частей подвержено разрушению, трудитесь прилежно...". Причащайтесь духовному Целому. Наш духовный труд поддерживает центростремительное движение, противостоящее вихрям, несущимся в тьму внешнюю. Преображение противостоит хаосу и вносит свой вклад в чудо света, не дает ненависти разорвать мир на части, и свет во тьме светит, и тьма не объемлет его.

* * *

Но вот вопрос: что может сделать меньшинство, услышавшее призыв к преображению? Прежде всего просто быть. Быть, чтобы Богу было к чему присоединиться, что поддержать, и не давать угаснуть свету во тьме.

Когда решался вопрос об отмене крепостного права, государственный совет проголосовал против. Великий князь Константин, председатель совета, пошел с этим решением к брату, и Александр II присоединился к меньшинству. Бог не менее самодержавен, чем русский царь, и не раз присоединялся к меньшинству. В этих случаях меньшинство становилось большинством - даже один человек. Как сказал Ф. Бухман, "один человек и Бог - это уже большинство". Один человек, сказавший "так я стою и не могу иначе", создает большинство.

В развитии жизни и в истории общества есть ряд необъяснимых поворотов. Я долго пытался понять, почему примерно одновременно в Элладе, Индии и Китае возникло мышление, свободное от опоры на традицию, и убедился, что ни одного удовлетворительного объяснения нет. Так же обстоит дело с возникновением жизни, со скачком к homo sapiens... В.В. Иванов в одном из своих недавних интервью предположил незаметное вмешательство какой-то внеземной цивилизации. Но это только переносит вопрос из одной галактики в другую. В конце концов - почему существует вселенная? По законам термодинамики она должна была бы закончиться тепловой смертью.

Мир только чудом не исчез.

Такое же чудо - продолжение истории. И только чудо может спасти нас от взаимного уничтожения. Только незначительное меньшинство ищет путь, который Рильке назвал "дивным меандром", и не попадает под власть несовместимых принципов.

Путь наш вьется как тропки лесов и потока

Дивным меандром. Он краткость, прямая.

Так лишь машина вершит взлет свой искусственнокрылый.

Мы ж, как пловцы среди волн, тратим последние силы.

У вл. Антония Сурожского другой образ: Божий след, пересекающий любые идеи, идеологии, принципы, в том числе богословские принципы. "След Божий, нить Ариадны, золотая нить, красная нить, которая укажет, куда Бог ведет нас среди окружающей нас сложной целостности жизни. И тут громадная разница между мудростью и человеческой опытностью. Опытность - результат прошлого, накопленный человеческий опыт; она обращена к пережитому, опыту более обширному, чем личный опыт, и делает выводы интеллектуально основательные, точные, глубокие. А мудрость поступает "безумно". Мудрость состоит в том, чтобы погрузить свой взор в Бога, погрузить свой взор в жизнь в поисках того, что я только что назвал следом Божьим, и действовать безумно, нелогично, против всякого человеческого разума, как нас учит поступать Бог"*.

Принципы подводят к живой истине, но не дают ее в руки.